пройдёт, как пироги и ватрушки, явленные из печи, с пылу, с жару, можно пробовать. Я тут как тут. Бабушка подаёт мне горячую, обжигающую руки ватрушку. Подув на неё минуту-другую, пробую ароматную ватрушечную плоть. Вкуснотища!
– Пироги с капустой – любимая Сонина еда, а ватрушки – это услада Петина, – поясняет бабушка.
Она мысленно представляет, с каким наслаждением Петр Липатович будет лакомиться тещиными ватрушками с золотистой корочкой. Как вонзятся его крупные, крепкие, белые, что молоко, зубы в хрустящую корочку сочной, сладкой, пропечённой ватрушки и разольётся по комнате аромат домашнего творога, творога, сотворенного из Муркиного молока…
В дар московской родне завтра повезём ещё и печёного гуся. Повезём две глиняных крынки томлёного молока.
Как только вынули из печи противни с аппетитными румяными пирогами и ватрушками, туда же, на подовые горячие кирпичи, ловкими манёврами рогатого ухвата задвинула бабушка крынки с молоком. Вот уже и железная гремящая заслонка притиснулась к печному челу. Там, в печи, пусть теперь совершается очередное чудо преображения.
Молоко томится в медленно остывающей печи и обретает драгоценные качества. Словами не описать бесподобную красновато-коричневую корочку, которая, словно фирменный, знак запечатала содержимое крынки. Вкушая эту молочную прелесть, понимаешь, на какие чудеса способна русская печь. Белое-белое, монотонное, как снег или вода, молоко, побывав в печи, становится продуктом колористически богатым. Под коричневой корочкой собираются в изрядном количестве ароматные, сладкие, томлёные, побуревшие от жары, тающие во рту сливки. Мудрено отделить от корочки, запекшегося самого верхнего слоя, вытесненный наверх, до предела уплотнённый печным жаром молочный жир. Это то, что названо вкусным словом пенка, пенка с томлёными сливками. Одинаково страстно любили эти сотворённые бабушкой в русской печи пенки как Петр Липатович Лугов, которому в Москву везли томлёное молоко, так и внук Юрик, находившийся ближе всех к вожделенным пенкам.
Возле ног бабушки, орудовавшей кочергой и ухватами, постоянно вертелись кот Мурзик и я. В небольшом чугунке кипела, музыкально булькая, похлёбка к обеду. Это или суп с сушёными белыми грибами, или мясное первое блюдо – картофельный суп с бараниной или свиным мозжечком и рёбрышками. Ещё вкуснее становится похлёбка, когда в чугунок к картошке и мясу бабушка добавит горсти две крупы-ядрицы. Меня, вернувшегося с гулянья или после долгого купанья в речке Лопасне, бабушка, ласково приговаривая, угощала супом:
– Похлебай, мальчик, жиденького, горяченького.
Отсутствием аппетита её внук не страдал: молниеносно оказывался за столом, у самого окна, чтобы видеть, что делается на улице, придвигал к себе тарелку и азартно хлебал.
– Ешь с хлебом, – поучала бабушка. – Похлёбка от хлеба происходит – хлёбово. Запомни пословицу: «Мы работы не боимся – было бы хлёбово».
Расправившись с первым, да так,