звезда. «Несчастная», – решила вторая. Так между собой переговаривались ярко живущие существа, наперебой гадая: «Ищущая, ожидающая, бездомная, вдохновлённая, уставшая, обиженная, праведная, нелюбимая, богатая…»
А она тем временем, не слыша ничего, присела на лавочку. Думала о чём-то своём, далёком, сначала любуясь плавающими утками в реке, но потом видимое становилась всё размытее и неотчётливее. Веки смежались, и неожиданно для себя она придремала от усталости и мягкого тепла, окутывающего её тело.
И только Марина прикорнула, как какой-то голос извне увёл от наплывающих картинок сна воображение дремавшей:
– Дамочка, доброго вечера, – разбудил её дворник, сметая листву с дорожек и удаляя мусор из урны, готовя парк к утренним гостям, спешащим по этим дорожкам на работу.
– И вам не хворать, – подскочив, как ужаленная, понеслась она домой, в спешке, глядя на часы, и в ужасе, что стала засыпать почти на ходу от усталости.
Марина Арнольдовна, обладающая женской интуицией и мужской работоспособностью, жила неподалёку, частенько в этом парке гуляла со своей собакой. Место её работы было тоже в этом районе. Она любила эти места, свой дом, семью.
Эти понятия, именуемые некоторыми умниками «ценностями», всегда были для неё первостепенными. С удовольствием украшала свою жизнь, делая для мужа и дочери всё, чтобы они ощущали счастье. Но была ли таковой сама, очень сомнительно.
С некоторых пор, то ли с возрастом, то ли с рядом произошедших событий, Марина стала уставать, будто вечно несущий свою тростинку муравей, постоянно летающая в поисках пыльцы пчела, тягловая лошадь после изнурительных пахотных работ – всё это одновременно в одном порыве сливалось в ней.
Но иногда будто тукал кто-то в темечко молоточком о том, что хоть изредка, но надо бы и отдыхать. А когда? Да и зачем? Лучше быть занятой, чтобы и минуты не было свободной – так ей казалось легче переносить тяжёлые мысли. И поделать-то с жизнью сегодняшней ничего нельзя было. Изменить её течение тоже не представлялось возможным. Вот и тянула лямку Марина из года в год.
Со временем привыкла к такой жизни и считала её сложившейся и даже неплохой. А то, что доход семейный складывался только из её заработка, в восторг не приводило, но зато она чётко знала: сколько и куда можно потратить. Все расходы были под её неусыпным контролем. Но когда они превышали допустимые возможности, Марина включала все маховики своей рабочей машины, и этот механизма был безотказен.
Она бралась за любую работу, которая приносила ей прибыль. Маленькие и крепкие руки умели делать всё, что только не начинали. К чему прикасались, то непременно оживало, радовалось и играло на разные голоса. Как это у неё получалось? Каким секретом она владела? Неважно ужѐ. Важно было другое.
Кругленькая, низенькая, она как воздушный шар, медленно и верно двигалась вверх по лестнице жизни, как когда-то уверенно делал её муж. Именно так, а не иначе, себе представляла эту жизнь, и она рядом с ним: вперёд и вверх.
Её покладистый характер