и отец
Инесса Юрьевна была весьма привлекательной женщиной. Но один недостаток вносил дисбаланс в её жизнь. Организм, привыкший к тёплому климату, очень остро реагировал на сквозняки.
Однажды на одной из прогулок по реке, которые каждый выходной устраивал для неё очередной муж, она, находясь на катере, стояла, обдуваемая ветром. Он баловался то её яркими локонами, раздымая их в разные стороны, а они стебали в глаза и прилипали к накрашенным губам, то норовя заглянуть под пышную шёлковую юбку-клёш, теребя её куполом вверх так, что хозяйке приходилось вскрикивать и обеими руками сдерживать подол от колебаний.
А иногда шалун-ветрище проникал под прозрачную шифоновую блузу в проём расстегнутых двух верхних пуговичек до самых лопаток, обнимая стан со всех сторон холодком и свежестью. А Инесса красовалась собой, выставляя все прелести то правой гранью, то левой.
– Спускайся внутрь, простудишься, – намекал ей муж.
– Нет уж! Отсюда лучше видно, – противилась она и поступала по-своему. Делая всегда так, как хочется, не отступила и на этот раз от соблазна быть на виду, в центре внимания.
А ветер навстречу дул, не останавливаясь. И лишь усиливая свои потоки, перемежался с капельками волны, иногда попадающими к нему в струю из-под кормы. Но Инесса этого не чувствовала за своими желаниями.
На самом деле она хотела одного, чтобы ею любовались. Затмевать остальных – вот что было её жаждой. Что удивительно: у неё это всегда выходило на «отлично».
Но в этот раз произошла осечка. Что сильно простыла, Инесса поняла не сразу. Лишь через три дня, утром, когда, проснувшись, не смогла открыть глаз, в судороге металась по ванной комнате с целью хоть какой-то компресс сделать.
Посмотрев скрупулёзнее на себя со стороны, обнаружила ячмень, который уже созрел, как на дрожжах. Зеркало кричало о срочных мерах, и Инесса побежала в больницу. В ту, где работала много лет вместе с первым мужем, жаль его, погиб после одной из операций.
Врачом же он стал лишь после несчастного случая, закончившегося счастьем. Гоняя с друзьями во дворе, почувствовал резкую боль в боку. Стыдно было признаться ребятам, что не может он продолжать игру, но сделать такой вывод пришлось друзьям сами, когда Венька свалился наземь, свернувшись клубком. Так и провалялся бы до полусмерти, если бы не умные товарищи. Страшно было всем, когда Вениамин начал терять сознание. А было им всего по тринадцать лет.
У Вениамина случился приступ аппендицита. Операцию делали под местным наркозом, рана заживала долго и болезненно. С тех пор он и влюбился в профессию хирурга по-настоящему. Тут-то и решил, что только такой, как он, сможет помогать людям, исцеляя их. И уже ничего: ни запах эфира, ни вид крови не остановил его в выборе своей будущей профессии.
Работал на износ, но, казалось, не уставал. Рассчитывал на свою молодость и поддержку любимой жены, с которой познакомился на новогодней вечеринке в коллективе.
Боль – ница! Почему это место имеет такое название?