касатик Юра! Мальчик, вставай!
Я поднимаюсь. Не мешкая, топаю к рукомойнику, плеснув на лицо две-три горсти холодной воды, утираюсь свежей холстинкой, сбегаю по лестнице на крыльцо и, набирая ход, бегу вниз по Почтовой к перекату на Лопасне. Босым ногам мягко, тепло, уютно – толстая подушка пыли на немощёной проезжей улице не успела остыть за короткую июльскую ночь. На перекате предпочитаю не прыгать с камня на камень, стремясь ног не замочить, а решительно, подтянув брюки до колен, вступаю в речную стихию. Вода в реке не холодная, но бодрящая, приятная на ощупь. Я спешу, спешу в колхоз – надо поспеть к наряду. Нарядчик, бригадир Алексей Иванович Ларичев, пока солнце не встало, успел отбить три косы.
– Твою с оттяжкой в полсантиметра прохожу – увидишь, что и это жало бруском сточишь полностью. Пойменный заливной луг под Борис-Лопасней за два приступа, утрешний и вечерний, должны одолеть, – вдохновляет меня фронтовик-лейтенант, с не из влечённой из позвоночника вражеской пулей. – Всех стариков поднял на это дело и вас, молодых орлов, не забыл. Трава страсть как хороша! Сам ходил смотреть: выше пояса и вся в цвету. Ну иди заправляться и скорее сюда. Двинем гуртом. Семь мужиков набирается. Иван Кузьмич Колесов, Семён – тьфу! – отчество забыл, Тупицын, Костиков Митрич, Константин Петрович Коннонов, Витька Муницын, Юрка Бычков, Лёшка Ларичев и примкнувшая Маша Кузовлева.
Избёнка, срубленная вблизи хозяйственного двора, как магнит, тянула к себе пролетариев, готовых воплощать в жизнь лозунг «Всё для фронта, всё для Победы» после того, как заправятся в щедрой на угощенье избушке.
Председатель колхоза «Красный Октябрь» Александра Алексеевна Аксёнова – хозяйка догадливая, женщина большого сердца. Труженик, получив в нарядной задание на весь рабочий день, шёл к избушке, и ему выдавалась через окошко миска картофельного пюре с куском мяса, краюха хлеба, большая кружка молока. Заправившись, все с охотой, хорошим настроением шли на работу. Добротный завтрак не входил в оплату труда. Забота о людях, разумная «нерасчётливость» председателя колхоза Аксёновой сторицею отзывалась на итогах работы, на урожайности, которая все военные годы била предвоенную.
Бригада косарей, «перекурив», отправилась на место сенокосной страды. Деды ворчали, жалились, что обильная роса расквасила обувку и вымочила порты.
В моей биографии косца шестое июля сорок третьего года – начало третьего сенокосного сезона. В общем, кое-какой опыт и стаж набирались. Помню, как в августе сорок первого в Маруихе, у восточной окраины Долгого луга, шло обучение, привыкание и втягивание в косьбу. В самом начале – так, детские игры: строил шалаш, вырезал и долго прилаживал рукоятку к ручке косы, окашивал, как мог, становище. И вот наконец мой первый проход вместе с мамой и тётей Нюрой, третьим в шеренге косцов. Трава на лесных полянах не то что в приречных лугах – довольно редкая, лёгкая, праховая. На ней-то я со своей кое-как отбитой моими детскими руками (десять лет только!) косой проходил обучение.
Видя,