да, он.
– Он хотел настроить меня против Дании, я этого не терплю.
– Он лишь хотел добиться расположение к своей стране.
Александр неожиданно прокричал:
– А к моей стране кто-то располагает? – затем он стих, и, взглянув на испуганного Горчакова, произнес. – Прости, Саша.
– Александр Николаевич. – Продолжил Горчаков. – Бисмарк готов оказать поддержку России, но Вам необязательно слать на гибель своих солдат, ведь можно обойтись без крови.
Император о чем-то подумал, и буквально поняв мысли министра, сказал:
– Я назначу аудиенцию с Гофманом на утро.
– Я смелюсь напомнить, что в Петербург приехал Лапоухов. Я думаю, стоит ему напомнить про обещанный визит.
– С Иваном у меня будет очень важная беседа. Отправь ему письмо с просьбой явиться завтра, ближе к обеду.
– Я могу идти?
– Иди.
Александр остался наедине с собой, он не до конца знал, что делать. С одной стороны Гофман мог действительно помочь в польском вопросе, с другой Россия не хотела портить отношение с Данией. Решение принять было крайне сложно, но правильную мысль подсказал Горчаков. Император знал его блестящим дипломатом, любящим Россию и заботящимся о ней, как о самом себе. Александр верил, что министру под силу найти выход даже из столь сложной ситуации. Император лег в постель и попытался уснуть, но этого у него не получилось. До самого утра он не смыкал глаз.
***
Еще не исполнилось шести часов, как монарх отправил посыльного к Кристиану, для срочной аудиенции. Он не мог ждать, внутри все будоражилось. Вернувшись обратно, гонец просил передать, что Гофман готов явиться во дворец к одиннадцати часам. Александр так сильно нервничал, что это время казалось для него вечностью. Минуты тянулись неимоверно долго, Александр ничего не ел с ужина. Наступило одиннадцать дня, но Кристиан не появлялся, император совсем разомлел, как открылись двери зала и туда вошел глава императорской охраны.
– Ваше Величество, к вам прусак, и Иван Лапоухов, говорят, Вы их ждете, пускать?
– Конечно, пускать, и поскорее.
Про себя он подумал:
Это даже лучше, что они вместе.
На Александра вновь напало волнение, от которого на лице проявились капли пота. Но как только Кристиан и Иван вошли в зал, император не подал ни единой эмоции.
Гофман поклонившись начал говорить первым:
– Вы хотели меня видеть.
Император утвердительно кивнул:
– Да. Я буду откровенен с тобой, Кристиан, мне нужна помощь в польском вопросе.
– Да, но как же наша сторона?
– Я обещаю, если вы и датчане начнете воевать, Россия не будет вмешиваться в войну, даже если об этом будет просить вся Европа, тебе же это нужно?
Гофман удивленно произнес:
– С чего Вы взяли?
– Пруссия слишком сильна, чтобы бояться Данию. Прошлую войну вы проиграли, потому что в нее вмешался мой отец, а так же