охватывающей талию крест-накрест. Узел на затылке забран под черную сеточку. Петр сразу понял, кто перед ним. Местное СМИ, если можно так сказать. В любой конторе есть. Человек, для которого собирать и передавать дальше сведения так же необходимо, как дышать. Часть физиологии. Такие всегда клюют первыми. Петр сверкнул ламинированным разворотом – и тут же спрятал удостоверение, которое все равно никто никогда не изучал. Да если бы и прочитал, то там стояло столько пугающих обычного гражданина слов вроде «безопасность», «контртеррор», «федеральный» и совсем маленькими буквами «консультант», с лиловой двуглавой печатью на фото (Петр на нем специально сделал будку посуровее), что никто даже не врубался, что имеет полное законное право послать Петра подальше – и ничего за это не будет.
– А, – сказала девочка, – понятно.
– Вы на спектакле вчера в театре были?
– Это на вводе Беловой, что ли? А что случилось? – глазки блеснули.
– Когда в зале был президент, – веско заметил Петр, увидел: подсечка, есть! Добавил: – Строго конфиденциально. Мы можем поговорить, чтобы никто не слышал?
Петр, слегка презирая себя за дешевые кривляния, изобразил, что оглядывается исподтишка. Но комедия удалась.
– Ну есть одно место.
Маша, так ее звали, села на металлическую жердочку. В полумраке блестели глаза, сережки и ноготки.
– А мы где? – спросил Петр.
– Под сценой.
Петр сдвинул брови:
– Это надежное место? Вы же понимаете, Маша, когда речь идет о спектакле, на котором был президент…
Повесил на конце фразы вескую паузу. А сам подумал: «Ы-ы-ы-ы-ы, Пушкин, лопни мои глазоньки».
Маша понимающе кивнула:
– Что вы хотите узнать?
Было ясно, что узнать хочется ей: кто, зачем, что, кому. Даже нос у нее будто стал длиннее.
– Как прошел спектакль.
Маша пожала плечиком в розовой мохеровой кофточке.
– Хлопали.
– Ну а для вас лично, Маша, спектакль хорошо прошел?
– Ой, нервно.
– Правда?
– Да, с самого утра какая-то жопа.
– Даже так?
– Как сглазил кто. Может, Белова и сглазила. До нее такого не было. Чтобы сразу все. Все наперекосяк. Сначала репа…
– Репа?
– Ну репетиция.
– Ага.
– Да, прямо на репетиции чемоданы привезли, которые в Лондоне потерялись. А они не потерялись. Все сразу стали думать не про порядок, а как бы поскорее сбегать барахло забрать. Потом пожар.
– Пожар? – но подталкивать Машу не требовалось, она трещала без остановки:
– Ну не, потом поняли, что не пожар. Но уже, конечно, набегались, остыли. Потом опять потопали наверх. В лифты типа нельзя. Ну а чего нельзя – ведь не горит? Бред вообще-то… Ноги только забили. По лестницам-то столько ходить. Вообще!.. Потом костюм у Беловой был какой-то стремный. Из Питера, наверное, свой приволокла. Ей теперь типа можно все.
– Почему?
– Ну типа она прима. То есть не прима.