понял: надо еще сиропа на самолюбие.
– Понимаю. Большой корабль, большое плавание, – он постарался, чтобы в голосе звучало уважение.
Ольга затягивалась, скосив глаза на раскаленный кончик сигареты, как будто это помогало вытянуть драгоценный никотин. А потом – щурилась на Петра. «А очки надевать, конечно, при мне не хочет», – понял он. На столе заметил два футляра: оптическая оснастка Ольге Николаевне требовалась и для чтения, и чтобы смотреть вдаль.
– М-м-м, – промычала Ольга в знак согласия, губами она сжимала сигарету, дым сквозняком бросило обратно в кабинет, Ольга замахала рукой, выгоняя его обратно в Москву. Потом перехватила сигарету пальцами и добавила: – …большие проблемы.
– Это вы о вчерашнем спектакле?
Рука Ольги остановилась, голос звучал по-прежнему доброжелательно, но уже на другой ноте – профессионально-компетентной, настороженной:
– Да, вчера весь день как-то наперекосяк, – все же признала она. – Бывают такие дни, знаете ли. Завихрения магнитных полей.
Петр решил ясно дать понять, что с ним такие номера не пройдут и такие объяснения – не устроят:
– Из-за чего именно наперекосяк? – И стал забрасывать ее фактами: – Из-за повышенной охраны зала? Из-за пожарной тревоги? Из-за потерянных чемоданов? Или потому, что одну балерину заменили на другую?
На щеках Ольги появились два розовых кружочка. На самом деле, красные лампы, вспыхнувшие внутри: тревога! Петру показалось, что он прямо видит, как у Ольги за радужными оболочками глаз зарождается паническая Пригодная Версия.
– Ну, – потянула Ольга, выигрывая время для ответа.
И тут ей повезло – в дверь просунулась голова с волосами, зализанными в дулю на макушке:
– Оль, ну ты что, не слышишь? – сказала женщина. – Сама она была полная: большой шар задницы и средний шар туловища объединены в массивное целое длинной юбкой и длинным свитером. Крошечная дуля наверху конструкции казалась архитектурной шуткой. – Звоню тебе, звоню, – пожаловалась женщина, с любопытством разглядывая Петра. Сообщила: – Люба-Астрахань пришла. Она в оперном сейчас.
Явно гадала, что за незнакомый мужик пасется в балетном режуправлении, и что за разговор у них тут наедине.
– Хорошо, хорошо, – выпроводила ее Ольга.
Момент для атаки был упущен. Ольга уже нашлась:
– Все всегда немного нервничают, когда на спектакле… высокие гости.
Петр сменил тактику.
– Ну, могу сказать, что из зрительного зала ничего заметно не было, – любезно заверил.
– А вы были? – удивилась Ольга.
Петр сделал лицо «мы же с вами понимаем». Что бы это ни значило. Обычно все делали вид, что поняли. Сделала и Ольга:
– Ах, ну да… – спохватилась она.
– Только разве что антракт задержали, – уточнил Петр.
Ольга явно успокоилась – как будто неприятный разговор отошел от края пропасти, заметил Петр. Но что бы ни было в этой пропасти, оно его не интересовало. У них своя жизнь. У него – своя работа. Главное, о полиции в театре Ольга