считает его забавным.
Я ухмыльнулась. Джозеф был прав.
Я повернулась и снова уставилась на Крек, которая подалась вбок на дюйм-другой в ответ на угрозы Даниэля. Я потянулась к пауку бумажным полотенцем, но невольно отпрянула. Уже минут десять я периодически повторяла эти движения: тянулась и отдергивала руку. Мне хотелось выгнать Крек на волю, убрать из нашей кухни и проводить туда, где в изобилии имелась кровь мириад летающих насекомых. Иными словами, на наш задний двор. Но, похоже, я была не в состоянии выполнить эту задачу. Однако я была слишком голодна и хотела съесть свой банан. Я снова потянулась к пауку – моя рука застыла на полпути.
Даниэль мелодраматически вздохнул, сунул чашку в микроволновку, нажал несколько кнопок, и поддон начал вращаться.
– Ты не должен стоять перед микроволновкой, – сказала я Даниэлю, который не обратил внимания на мои слова. – Не то получишь опухоль мозга.
– Это факт? – спросил он.
– А ты хочешь выяснить?
Даниэль внимательно посмотрел на мою руку, все еще протянутую к Крек, – руку, которую словно парализовало.
– При таком неврозе ты найдешь любовь только в телефильме.
– Может быть, зато я буду без опухоли мозга. Разве ты не хочешь быть без опухоли мозга, Даниэль?
Он сунул руку в шкаф и вытащил зерновой батончик.
– Вот, – сказал он, швырнув шоколадку мне, но в последнее время я до полудня была просто ни на что не годной.
Батончик со стуком упал на стол рядом со мной. Крек торопливо засеменила прочь, и я потеряла ее из виду. Даниэль схватил ключи и не спеша направился к передней двери. Я последовала за ним на слепящий солнечный свет, так и не позавтракав.
– Ну же, – с деланой жизнерадостностью сказал он, огибая ящериц, шнырявших по выложенной плитками дорожке нашего нового дома. – Не говори, что тебя не восторгает мысль о предстоящем первом дне в школе… Очередной.
– Интересно, в Лорелтоне сейчас идет снег?
– Наверное.
Я обожгла руку, взявшись за ручку дверцы «Хонды» Даниэля. Как раз когда я подумала, что жарче просто не может быть, я очутилась в машине и поняла, что ошибалась. Я подавилась раскаленным воздухом и, брызгая слюной, жестом попросила Даниэля опустить окно. Он включил на полную мощность кондиционер.
Мы переехали во Флориду всего месяц назад, но я бы не узнала свою старую жизнь, даже если бы ее поставили передо мной для опознания. Я ненавидела Флориду.
– Знаешь, мама собиралась сегодня сама отвезти тебя в школу.
Я застонала. Я не хотела играть нынче утром в пациента. Вообще-то я не хотела играть в него в любое утро. Я подумывала, не купить ли маме вязальные спицы или набор акварели. Ей требовалось хобби, которое не заключалось бы в том, чтобы висеть у меня над душой.
– Спасибо, что вместо этого меня везешь ты. – Я встретилась глазами с Даниэлем. – Правда, спасибо.
– Да без вопросов, – ответил он, сверкнув дурацкой улыбкой.
Потом он свернул на межштатную автомагистраль[9], вклинился в плотный поток. Брат провел значительную