пригонял подержанные иномарки, по своему выбору или под заказ. Особенно много таких авто вывозилось из Германии. Думаю, немцы должны быть благодарны перестроечной России за ощутимую помощь в утилизации своего использованного автопарка.
Одно то, что старые иномарки не ржавели, приводило нас в восторг, не говоря о прочем. Наш автолюбитель теперь понимал, что даже пятилетний опель, ослепительно сверкавший заморским лаком, много лучше новой отечественной машины. Хотя и намного дороже.
Кстати, сосед по гаражу приобрел огромный «Опель-Омегу» восьмилетнего возраста. Мало того, что он прокатил меня несколько раз, но и разрешил мне прокатиться за рулем его машины, и я ощутил почти неземное блаженство.
"Все, – сказал я себе, – только иномарка!"
За считанные месяцы 1989-го все российское общество на глазах стало расслаиваться на богатых и бедных, важнейшим критерием снова был автомобиль. На авторынках самые престижные и удобные места захвачены рядами благоухающих и сверкающих напомаженными порпризами мерсов, "ауди" и «тойот», вальяжные продавцы которых, с одного взгляда определяли, достоин ли ты общения с ними. Особенно надменны те, кто из грязи в князи. Следующие, менее престижные ряды, занимали фольксы, «опели», "рено" и прочие «фиаты» со «шкодами», развязные продавцы которых самозабвенно вешали лапшу на уши всем желающим, об уникальности случая, который им, счастливцам, сейчас предоставляется. Обман процветал: процент автомобилей ворованных, с перебитыми номерами и без оных, угнанных по сговору с целью получить навар со страховой компании на Западе и с покупателя в России, автомобилей-двойников и автомобилей-химер, собранных из нескольких развалюх, оставался очень высоким.
Скажу, что я сам дважды на этом попался. Но это потом, а сейчас, немного оправившись от финансовых проблем и заняв у друзей значительную часть искомой суммы, я искал свою первую иномарку. И нашел – восьмилетний «Опель-Аскона», с объемом 1,8 литра, хэтчбек. Я был очень рад, да и «Опель» радовал меня поначалу. Едем, с отцом в горах, на подъем.
– Не понял, сто шестьдесят это скорость?
– Ну да, – подтверждаю.
– Чудеса! С такой скоростью я на самолете, в войну, летал.
Проездил я на «асконе» около двух лет. Потому как у немецкой машины есть известная особенность – она «бегает» несколько сот тысяч километров, в зависимости от престижности модели, а потом начинает разваливаться вся целиком. Что и начало происходить. Надо продавать. А тут, кстати, приехал ко мне в гости Феликс, приятель из немецкого Бремена. Сидим, выпиваем.
– Ты сейчас ездишь на древнем «опеле»? А сколько можешь потратить на автомобиль? – интересуется он. Я называю сумму в рублях.
– Я в рублях не понимаю, сколько это марок или долларов?
– Ну пять, семь, не более, тысяч долларов, – поясняю я.
– Да за такие деньги, приехав ко мне, ты можешь купить нового «опеля», или вполне приличную "ауди".
Уговорил он нас, поехали с женой, отправились в Европу за автомобилем