что могло бы стать шедевром. Передаю слово в слово наш разговор. Что ещё? Предложил помощь, деньги, пообещал оплатить наши долги, нанять профессионалов, с которыми мы смогли бы довести дело, начатое нами, до конца.
Александра впервые за вечер прямо посмотрела Вадиму в глаза.
– Вадик, ну зачем ты врёшь, успокаиваешь меня? У лжи короткие ноги, ты ведь знаешь. Пойми, даже если владельцы оставят всё как есть, я не смогу больше выходить на сцену так, как когда-то. Этот провал, он ко времени: помимо всего прочего, он дал мне понять – всё, тут предел, вершина моих возможностей. И расти, совершенствоваться дальше некуда. Зачем тогда продолжать? Только из-за денег? Но ты знаешь, деньги никогда для меня главным в жизни не были. Я понимаю, конечно, у нас долговая кабала, но как только мы из неё выкарабкаемся, я уйду вообще из шоу-бизнеса. Лучше газетами буду торговать. Так честнее, по крайней мере.
Вадим вздохнул, посерьёзнел.
– Саша, вспомни, я когда-нибудь врал тебе? Не собираюсь и сейчас тебя утешать, успокаивать. Просто нам сделали предложение, и я не мог не обсудить его с тобой.
«Господи, какие предложения? Какую чушь я несу? У лжи и в самом деле короткие ноги, обман раскроется мгновенно, и что тогда? Полный разрыв?» Но Вадим уже не мог остановиться.
– Одно условие: музыку ты пишешь сама. Именно это я имел в виду, когда говорил о «корейцах» -наёмниках, ещё их зовут «неграми». Они нам помогут с текстами песен, либретто. В состоянии ты выполнить такую работу? Десять раз подумай, прежде чем ответить «да». То, что мы задолжали людям сегодня, мы ещё в состоянии погасить, хотя в полном смысле окажемся в итоге на улице. Но за новые долги нас просто убьют, размажут по стенке. И это не шутка. Не знаю, как тебе, но мне не хотелось бы умирать, Саша. В моём-то цветущем возрасте. – Скорочкин вздохнул, поковырялся уже без всякого аппетита в тарелке. – Молчишь – ладно, есть промежуточный вариант. Не исключено, что с мюзиклом мы и в самом деле замахнулись слишком высоко. Зайдём с другого края: на «Косынке» во всех случаях свет клином не сошёлся, перейдёшь в клуб попроще, опустишься на ступеньку ниже, и сразу начнём отыгрываться. Пара песен у нас уже есть, будешь дальше кропать потихоньку. Сначала программа, затем альбом. Что потом? Тебе не кажется, что ты вполне могла бы повторить успех, скажем, тех же Даны Интернешнл и Кончиты Вурст. И даже превзойти их. Что тебе мешает?
– Кончита Вурст, да будет тебе известно, вовсе не транссексуалка, как Шарон Коэн (легендарная Дана), а актёрский образ мужчины-травести Тома Нойвирта, – поморщилась Александра.
– Ну, это уже детали, – пожал плечами Скорочкин, – говорят, в них прячется дьявол, но, думаю, нас его происки не коснутся.
Вадим ещё раз поблагодарил судьбу за своё решение позвонить Ирине. Без разговора с ней он ни за что бы не выкарабкался из сложившейся ситуации. А теперь: струсила – сама виновата. Нет таланта? Так зачем лезешь на сцену? В конце концов, сейчас у них положение совсем не то, каким оно было три