что это леопард, хотя Страннику он больше напоминал волка. Подойдя к печи, Странник ткнул печатью в сажу, а затем приложил ее к развернутой холстине. На ткани появился непонятный зверь, только повернутый в другую сторону. Спрятав печать, кинжал и обувшись, он вытащил из пояса воткнутую в него иголку с ниткой, сложил тряпицу пополам и зашил по краям. Распахнув дверь, крикнул:
– Эй! Не уснули там еще?
Нигрин и прочие вернулись.
– На, возьми себе вместо портянки, – сказал Странник, протягивая тряпку Матису, – доберешься до Аскела – распорешь и покажешь. И не раньше. Не то худо тебе будет.
Ответил Нигрин:
– Ладно, послушаю тебя, Странник, в последний раз. Пошлю Матиса, все равно пользы от него никакой, так пусть хоть королю послужит. Вы! Ложитесь спать! Мы тут со Странником на крыльце посидим, покалякаем.
Подходила пугающая лесная ночь, полная тайной жизнью, не бывшей, однако, тайной ни для молодого, ни для старого, сидевших на приступке.
– Скажи-ка мне, Странник, ради чего ты все стараешься? Ради короля? Он, поди, и не слыхал про тебя.
– Верно. Не слыхал.
– Каждый защищает свое, кровное. Крестьянин – землю. Рыцарь – феод. Король – королевство. Ну, а ты-то бродяга, за что держишься? За Аскела?
– И за него тоже. И за тебя, и за себя, и за всех людей.
– Что-то не похож ты на святого.
– Я и не святой, хотя и странник. А хочу я, чтоб война наконец кончилась и чтоб жизнь стала полегче.
– Чья жизнь? Твоя? Моя?
– Моя жизнь и так легкая. Да и твоя не ахти как тяжела. Только разве большинство мужиков так живет? Им до тебя всю жизнь тянуться.
– Ишь ты, радетель!
– Все-то ты готов меня в юродивые записать. А я хорошо все так рассчитал. Кто может прекратить войну? Король. Но только если он будет сильнее всех в стране. А для этого ему нужен Аскел. А Аскелу – я. А мне – ты. Ну и так далее.
– Вроде как королевство стоит на Нигрине. А я-то думал – только мой надел. Нигрин – и король. – Он расхохотался. – Скажи, не смешно тебе, что мы с тобой, гольтепа, сидим здесь и рассуждаем о таких вещах?
– Нет. Это мне не смешно.
– Славный ты парень, Странник. Но не пожелал бы я себе такого сына.
– Это правильно. Я – Странник, меня к земле не привяжешь.
Они примолкли. Крик совы пролетел над деревьями.
– На рассвете уйдешь?
– Как водится.
Нигрин искоса взглянул на собеседника.
– А я ведь понял, что ты задумал, Странник. Иначе зачем тебе Матиса с места срывать?
– Ну, всего-то ты не понял. А если о чем догадался, помалкивай.
– Голову бы пожалел. Хоть дурная, а своя.
– Пустой разговор.
Нигрин не нашел новых доводов.
– Ночевать будешь опять на дворе?
– Опять. Сам знаешь, не люблю я под крышей.
– Все-таки ты блаженный. А может, наоборот, – снаружи все быстрее услышишь. И удрать легче. Нет, не разберешь, кто ты есть. Ну и не мое дело. Погоди, я тебе сейчас