простоять на светофоре, Велор молниеносно навёл на девушку серебристый аэрограф, точно это дуло пистолета, и зловеще произнёс:
– Куда?
– На пары! Иначе меня на зачете прикончат! Убери свою фигню! – Ева заливалась самым живым и бодрым смехом на свете.
– Так у тебя сегодня только лекции. Какие же это пары? Это несерьёзно, – заключил Люм с таинственно-хитрым прищуром.
– Ты что-то хочешь предложить?!
– Нет, ты что, Витткоп! Я хочу поставить тебя в известность. Ты едешь с нами. У меня новый аэрограф появился. Это событие нужно закрепить! Видишь, какой чудесный аэрограф?! – и он презентовал дорогую для себя вещицу перед Евой, полный восхищения. Но вдруг ему еже начали нервно сигналить сзади стоящие машины, которым он преграждал путь. Велор закатил глаза и тронулся с места так, как будто делал одолжение.
– Закрепить? С самого утра? Да тебе Фелли не рассказывал, как мне плохо было в последний раз? Я же блевала дальше, чем видела, – ответила она.
– Слабачка! Так ты как прилежная девица едешь в свой сраный универ?! – продолжал уговаривать Люм, хотя он знал, что для этой девушки не действуют никакие доводы.
– Увы и ах! Извольте-с вести в универ! – продолжала Ева настаивать на своём. Люм начал бубнить под нос что-то, понятное только ему. Наверное, про нетерпеливых водителей, упрямую Еву и его чудесный аэрограф. Он частенько так делал. Даже если находился в общественном месте. И тогда на него смотрели исподлобья и силились обойти окольным путём. Хотя он не произносил никаких проклятий, а всего лишь, к примеру, мог таким образом припоминать, что ему нужно купить в магазине или к каким датам необходимо выполнить все заказы по росписи. И вот когда в очередной раз отрешённый Люм принялся выполнять свой своеобразный обряд, то к Еве наконец-то обратился Фелли. Он повернулся такой воодушевлённый и сияющий, что ей стало неловко. У него были прекрасные, выразительные губы: такие полные и прекрасно очерченные, что ими только бы произносить что-то безобидное. Уголки его рта подёрнулись светлой улыбкой, и он сказал ей:
– Не знаю, в чем дело, но ты сегодня о-о-очень красивая!
После короткой паузы она чарующе и лукаво проговорила, нацелив прямой взор на него:
– Это всё весна, Берг.
Но Фелли знал, что причина не в весне.
Велор высадил её у университета. Напоследок он пожелал ей: «Друган, не скучай только на парах!» Берг помахал ей рукой. И она ушла, по дороге распутывая наушники.
…Если что-то и вполне отображало самобытный характер Велора, помимо его творчества, так это только то место, где он себя творчеству посвящал. Являло оно собой гараж, который деятельный хозяин преобразовал в свою мастерскую. И ещё это была их с Фелли и Евой штаб-квартира.
Это просторное помещение с большими железными воротами и всего несколькими крошечными окнами. Из-за недостатка света там всегда были включены лампы дневного освещения.