махая рукой.
***
Так значит, вы – новый верховный кат всех человеческих земель, скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Иебедайя, рослый полноватый мужчина с красивым лицом и слегка подведёнными глазами. Избранный кан Большой Сеэры производил впечатление. На белокурой, как у детей, кудрявой голове лежал скромный серебряный венец, украшенный некрупными камнями. Несмотря на минимализм, украшение казалось олицетворением изящества. Почти лишённый узоров, приталенный сине-зелёный камзол в пол ладно облегал фигуру кана, подчёркивая плечи, и наверняка был сшит из самого дорогого бархата, который можно было купить в ойкумене. Ну и голос, конечно. Глубокий, насыщенный обертонами, он наверняка сводил женщин с ума. Держался Иебедайя властно, даже слегка высокомерно, но когда бросал взгляд на своих детей, выражение его лица смягчалось, его будто бы озаряло светом.
Папа, он нас спас, тараторила Люэне: он правда нас спас. Я ему не верила, а Люка поверил, а я думала, что он плохой человек, он зверей убивает и ест, а он оказался хороший, я его зря боялась. Кромм засмеялся: а я и не заметил, что ты меня боишься, храбрая Люэне. Ваша дочь, кан Иебедайя, образец выдержки. Я бы на её месте сознание от ужаса потерял. У вас прекрасные дети.
Вам известно, кто пытался их похитить, со сдержанным гневом произнёс Иебедайя. Кромм кивнул: люди Когга Химерона. Не волнуйтесь, большинство из них мертвы. Осталась в живых лишь мелкая шушера, что гналась за нами. Когг Химерон, удивленно спросил Иебедайя: он существует? Разрешите, я присяду, сказал Кромм, бросая на пол измазанный запёкшейся кровью плащ и опускаясь в тёплое бархатное кресло с резными подлокотниками: я очень устал. Я не видел самого Когга Химерона, но достаточно слышал о нём. Иебедайя нервно пожевал губу, опустился в кресло напротив и спросил: почему бы вам, как верховному кату, не изловить этого преступника? Я не обладаю собственной волей, я лишь карающая длань высочайшего триунакангая, улыбнулся Кромм: если мне отдадут такой приказ, я его выполню, а сейчас я прибыл сюда совершенно по другому делу. Деталей я вам, к сожалению, раскрыть не смогу, но, поверьте, это действительно важно. Я здесь по приказу буамакана Эссеу.
Я понимаю, нахмурился Иебедайя: но всё-таки почему такие выродки, как Когг Химерон, живут и, более того, процветают на воле? Что вам известно о нём, спросил Кромм. Иебедайя пожал плечами: а вам? У него тесные связи в ледяном городе, который поставляет ему живой товар через члена городского совета Суодаха Белоглазого, если я всё правильно понимаю, ответил Кромм. Речь идёт о тех, кто нарушил законы города. Им стирают память и выбрасывают за городскую стену. Это называется вымораживанием. Проблема в том, как я слышал, что город давно никого не вымораживал и в этом году на невольничьих рынках дефицит рабов.
Иебедайя изящно потёр лоб указательным пальцем, стараясь не смазать лёгкий макияж: я не понимаю, почему эти чёртовы невольничьи