кивнул и поднял пять пальцев:
– Пять минут. И завтра придете и будете играть, иначе будет десять минут.
– Приду, – улыбнулся Митчелл.
Низко опустив голову, Жусы снова кивнул и бросил в вок пасту из черных бобов и резаный зеленый лук.
Митчелл прошел мимо столов для маджонга в крошечную уборную, скрытую за рядами высоких полок, заставленных товарами. С его ростом, он едва мог присесть в этой грязной каморке, не упершись коленями в стену. Темное помещение освещала тусклая лампочка, и Митчелла это только радовало: он не был уверен, что хочет увидеть туалет при ярком свете. Вряд ли Жусы в этом виноват. Здесь все было такое старое и грязное, что, казалось, сколько ни скреби, крошащийся бетон и плитка на полу никогда не станут чистыми.
Закрыв дверь, Митчелл засунул руку за обогреватель. Ничего не нащупав, выругался про себя и достал из кармана пальто фонарик. Его луч приглушала красная линза, хотя вряд ли кто-то заметит просачивающийся из-под двери свет. Митчелл направил фонарик за решетку.
И оцепенел. Снова посветил за обогревателем и убедился, что посылки нет. Выключив фонарь, присел в полумраке, чтобы подумать.
Пионер дал сигнал, что положил посылку в тайник. Пометка мелом на стене в переулке была вполне отчетливой, и Пионер не стал бы ее рисовать, не выполнив свою половину операции. Ошибиться в том, какое место использовано для тайника, было невозможно. Однако там ничего не оказалось.
Возможных объяснений было немного. Первое: кто-то забрал посылку. Либо этот человек работал на китайскую службу безопасности, либо нет. Если да – МГБ могло ждать за дверью туалета, чтобы схватить связного Пионера. Если же этот человек не работает на правительство, есть шанс, что они не поняли, что именно взяли, и посылка не попадет в контрразведку, а Митчелл сможет выйти из закусочной с ужином в руках. В любом случае место засвечено и он уже никогда не сыграет с Жусы в маджонг, они даже не увидятся.
Второй вариант: Пионер работает на МГБ. Эта мысль на мгновение повергла его в панику. Арест шефа резидентуры наверняка вызовет немало проблем и положит конец карьере Митчелла, но то, что лучший китайский информатор в истории Управления оказался двойным агентом, станет катастрофой такого масштаба, какого он даже не мог себе представить.
Крошечная уборная вдруг показалась еще меньше, и ему не хотелось открывать дверь, словно непрочное дерево могло защитить от кого-то, стоящего снаружи. Митчелл прислушался, затаив дыхание, и не услышал ничьих голосов, но это его нисколько не успокоило. Может, игроки просто замолчали, задумавшись над замысловатым раскладом фишек? Слышал ли он их раньше? Митчелл обругал себя за то, что прежде не обращал внимания на такие подробности. Может быть, друзья Жусы замолкли при виде вооруженных солдат, вторгшихся на их территорию? Митчелл не мог разглядеть тени ног сквозь щель внизу.
Он заставил себя отбросить прочь все эти мысли.
«Господи, помоги мне смириться с тем, что я не могу изменить», – подумал он.
Нажав