подтрунивания.
– Можно продолжить диалог? – спросил Эргон с нотой раздражения в голосе. – Подобные отвлечения от темы контрпродуктивны.
– Не волнуйтесь, любезный друг. На данный момент я могу сказать мало, всех данных нет у меня самого. Одно могу сказать вам с абсолютной уверенностью – Галилея на вашей стороне, и поддержка будет вам предоставлена. Давайте уже пожмём руки и разойдёмся на доброй ноте, господин Эргон.
– Как нам верить, что вы явитесь?
– Причин доверять нам нет, я признаю. Но доверие на ровном месте не возникнет. Я готов пойти на этот риск, ибо я теряю от этого мероприятия ничуть не меньше. Ведь я вам доверяю в этом деле, я доверяю, что вы явитесь, и надеюсь, что скандала из-за вступления на вашу территорию не возникнет. Первый Дом может понять мои намерения неправильно. Главное – я не советую подставлять меня, плохо кончится.
– Ваше Величество, Потентат известен своей прямолинейностью и честностью. За всю историю вы не найдёте упоминания какой-либо формы вероломства в отношении тех, кто был удостоен чести иметь нас в качестве партнёров. А ведь мы являемся древнейшим государством этого региона и история наша богата на события. Второй Дом в ближайшее десятилетие должен вступить на столетний пост лидера всего нашего государства, и начинать наше правление с бессовестного предательства было бы кощунством против идеалов чести, на которых мы стоим. Да будет так, свяжитесь как можно скорее, нам нужна координация каждого шага.
На том гость поклонился, бросил последний взгляд на Эрлона и поспешил покинуть комнату. Дворец он покидал тем же способом, как и прибыл, – ходами, которые не находились под охраной из-за поручения императора именно в этот час. Конрад слегка постучал тростью по земле, явно в глубоких раздумьях. Тишина устлала залу невидимым одеялом, остальные присутствовавшие в комнате стояли и ждали, пока император скажет своё слово уже без пары бледных, как лист бумаги, ушей. Конрад адмирала не видел, но читать своего подчинённого, как открытую книгу, он мог даже с закрытыми глазами. Но император пока предпочитал молчать, нежели утешать своего слугу, который по виду ему в отцы годился.
– Не нравится мне их любопытство, – Хасеас прорезал тишину подозрительным тоном своего голоса. – Прошу только, не говорите мне, что вы действительно собираетесь им про каждый вздох рассказывать.
– Подобные резкие действия стоит обсуждать заранее, – добавил Эрлон не без ноты раздражения. – Можно было меня предупредить.
– Я не обсуждал это ровно поэтому, – проворчал император, обернувшись к своим ближайшим советникам, которых он действительно бессовестно оставил в тени, – я ожидал, что пока мне удастся убедить вас двоих, с нас начнёт песок сыпаться. Я про Сенат вообще молчу. Чего вы оба боитесь, я просто ума не приложу.
– Очень просто, Ваше Величество, – продолжил Хасеас, провожая Конрада взглядом, пока последний вновь устраивался на троне, – вам не приходило в голову, почему эти бледнолицые столь успешны?
– Потому