назвать крайне трудно, но для нищего пропитого неудачника, каковым был мой отец, это казалось самым настоящим торжеством, заделанным чуть ли ни на костях. Как и ожидала мама, Седой разгневался не на шутку. Как он орал, когда увидел фотографии – соседи подумали, что он кого-то убивает, постучали в дверь, чтобы спасти жертву, но застали его с красными глазами и пеной у рта абсолютно одного. Они были первые, кому Седой высказал все, что думает о бывшей жене: какая это тварь, проститутка, бездушная сволочь, и муж новый ей соответствует; они не подумали о его горе, случившемся совсем недавно; они не подумали о его дочери, они предали Алису, бессовестные, сыграв свадьбу себе на потеху; зла на них нет, как их земля носит и прочее-подобное. Такие же речи услышали в тот же день многие другие. Отец по обыкновению приплетал меня для создания большей драмы в своем монологе. Седой вышел на улицу и доложил свое мнение о случившемся всем бабкам, гулявшим по дорожке возле нашего дома; он рассказал все грехи моей матери продавщицам в магазине; он позвонил Вике, являвшейся соучастницей того морального преступления, и вылил литры дерьма в адрес ее брата, надеясь, что подруга все же его поддержит, но та слушала молча, однако, не укоряя раздосадованного брошенца. А потом начался недельный запой с горя в компании своих закадычных друзей.
Во время этой пьяной вакханалии хитрые ублюдки (Толстый и Тонкий) развели папочку на крупную сумму денег. Разумеется, что мы были слишком нищими, чтобы иметь наличность размером в сто тысяч рублей. Мы вообще наличность имели не каждый день, даже по сотне, а тут речь шла о тысячах. День на пятый они пришли к нам утром, когда у отца гудела голова, с холодным пивом и продолжили процесс спаивания моего наивного папаши. К обеду, когда он был энергичен и пьян, два разводилы рассказали ему о своих нуждах: есть машина, иномарка, битая, которая стоит, если привести ее в порядок, немалых денег, поэтому ее надо выкупить, подшаманить, а потом толкнуть и получить хорошую прибыль, но для реализации этой идеи нужна сотня тысяч.
–Олег, найди, а? Прибыль потом поделим, отвечаю, – говорил Толстый, прикуривая отцу сигарету.
–Где ж я возьму такие деньги? – замялся Седой.
–А ты кредитнись, – посоветовал Тонкий.
–Кто мне даст? – всерьез задумался Седой. – Я же безработный.
–Быстрые займы есть, Олег, – подсказывал Толстый, – там дают всем.
Вот так просто моего отца развели на кредит под огромные проценты два ублюдка. Знаете, мне интересно, по какой причине мой придурковатый папаша не спросил этих уродов, почему они сами не хотят взять там кредит. Он просто взял паспорт, сел, будучи пьяным, за руль своей машины и поехал с ними брать этот чертов займ.
Жизнь наша катилась под откос, вартира превратилась в помойку, в притон для пьянчуг. Я часто пропускала школу. Скоро моя учительница стала задаваться вопросами. Отца вызвали, но он был не в состоянии идти. Учительница пришла сама, но ей не открыли. Тогда она прислала