что знает, если нет, может, у лесной нежити что спросит. Короче, никуда эти сволочи от нас не денутся. Справимся.
– Вот и займись этим, – кивнула Горбылю Галина.
– Слышь, хозяйка, чую пригляд за избой нашей. Глазом недобрым смотрят, подлость зробить хочут, – маленький человечек в расшитой рубахе, подпоясанной бечевой, с ухоженной бородой на лице, стоя у печи, невероятно сочным баском поделился с ведуньей своими выводами. – Трава еще не везде проклюнулась, а так бы у лугового спросили, хто энто за нами погляд ведет. И ведь чую, недалече вражье око.
Из-за печи появилась Востуха – водимая домового.
– Никак, хозяйка, нас тати снова грабить пожаловали? – забеспокоилась мелкая берегиня домашнего очага и хозяйства.
– Сейчас поймем, откуда ветер дует! – успокаивающе произнесла бабка. – Ты, Олена, сиди в избе, не вздумай выходить, чтобы ни случилось. Поняла?
Ленка, сидящая за столом за разбором сухих прошлогодних трав, не сразу и въехала в разговор домашней нежити с бабкой, увлекшись работой.
– А что такое, бабуля?
– Я говорю, сиди за столом, работай, из избы не выходи.
– Хорошо.
Остановившись перед дверью, ведунья на миг призадумалась. В это время хвостатый черношкурый бандит, кот Игрун, соскочив с Ленкиных коленей на пол, подбежал к бабкиным ногам, заурчав, стал тереть загривок о них. Не обращая никакого внимания на животину, Павла зашептала заговор:
Выйду из избы не дверьми,
Из двора не воротами —
Мышиной норой, барсучьей тропой, окладным бревном;
Выйду через густой лес, на широко поле,
Поднимусь на высоку гору,
Ты, Ярило, положи тень мне под ноги,
Звезды ясные, поднимите ее на небо,
Ты, луна, призрачным светом, дай ее мне в руку.
Ленка с интересом наблюдала, как вокруг бабкиной фигуры образовалась энергия, обволакивая ее, словно в кокон. После заключительных слов наговора кокон распался, и оболочка его втянулась в левую руку ведуньи. Оттолкнув от себя входную дверь, бабка Павла шагнула на улицу, и тут же невидимая сила отбросила ее тело назад в избу. Бабка из последних сил выбросила в открытую дверь накопленный сгусток энергии, и он, расправившись в дверном проеме на сформированный Павлой фантом, метнулся прочь от раскрытой настежь избы. Дубль черного кота и ведуньи споро мчались через поляну к лесным зарослям. Со стороны луга, ближе к противоположным от избы деревьям, послышалась ругань:
– Трут! Увалень косорукий, ты промазал! Стреляй же, стреляй! Уйдет.
Послышался шелест пущенных стрел. Ленка, стоя у открытой двери, видела поднявшегося с земли воина, громко ругавшего напарника, видела тень бегущей бабки Павлы, через которую насквозь пролетали стрелы второго, невидимого ею человека.
– Дочка, закрывай скорее дверь на щеколду, – проскрипел из-за спины голос ведуньи. – Эти тати нас не грабить, а убивать пришли.
Ленка на автомате потянула на себя дверь, закрыла ее, поставила деревянную щеколду на стопор.
«Долго