ну, то есть довел, в смысле, довез, понимаете? Из Вашингтона, сегодня утром. Вашингтонских эскулапов на дух не переношу: ни о чем говорить не могут, кроме как о политике.
Сунув больному в рот термометр, Билл измерил пульс. Потом, как водится, осмотрел грудную клетку, живот, горло и все прочее. Рефлексы в ответ на удар резиновым молоточком оказались ленивыми. Билл присел у постели больного.
– Мне бы такое сердце, как у вас, – сказал он.
– Все толкуют, что у меня сердце здоровое, – подтвердил пациент. – Как вам речь Гувера?
– Я думал, вы устали от политики.
– Так и есть. Однако же, пока вы меня тут мяли, я все время думал о Гувере.
– О Гувере?
– О себе. Что вы у меня нашли?
– Нужно сделать кое-какие анализы. Но на вид вы практически здоровы.
– Я нездоров, – отрезал пациент. – Нездоров. Я болен.
Билл достал авторучку и чистый бланк истории болезни.
– Ваше полное имя? – начал он.
– Пол Б. ван Шейк.
– Ближайший родственник?
Анамнез не наводил ни на какие мысли. В раннем возрасте мистер ван Шейк перенес ряд детских болезней. Вчера утром не смог встать с постели; ассистент счел, что у него жар.
Термометр Билла не зафиксировал повышения температуры.
– Сейчас чуть-чуть уколем большой палец, – предупредил Билл, готовя предметные стекла, и выполнил процедуру под короткий, отчаянный вопль пациента, а потом добавил: – Нам еще понадобится небольшая проба из предплечья.
– А слезы мои вам не понадобятся? – взвился больной.
– Необходимо провести всестороннее обследование, – строго сказал Билл, загнав иглу в дряблое предплечье и тем самым вызвав новую бурю протестов.
В задумчивости Билл убрал инструменты. Не сформировав никакого мнения о природе недуга, он с укором оглядел мистера ван Шейка. Наудачу пощупал шейные лимфатические узлы, спросил, живы ли его родители, напоследок повторно проверил гортань и зубы.
«Глаза нормально выпуклые, – от безнадежности записал он. – Зрачки круглые, одинаковые».
– Пока все, – объявил он. – Постарайтесь как следует отдохнуть.
– Отдохнуть! – возмутился мистер ван Шейк. – В том-то вся и штука! Я трое суток без сна. Мне с каждой минутой все хуже.
В коридоре Билл увидел Джорджа Шоутца, выходящего из соседней палаты. Тот был в полной растерянности; на лбу поблескивали капли пота.
– Управился? – спросил Билл.
– Вроде да. Тебя тоже Нортон загрузил?
– Естественно. Здесь неоднозначный случай – противоречивые симптомы, – солгал Билл.
– Вот и у меня то же самое. – Джордж утер лоб. – Лучше бы, конечно, для начала взяться за что-нибудь более определенное – помнишь, как в прошлом году на семинарах у Робинсона: две возможности и одна вероятность.
– Строптивые нынче пациенты, – отметил Билл.
К ним подошла медсестра-практикантка.
– Вы ведь только что из триста двенадцатой, – шепнула она. – Думаю, вам надо знать. Больной поручил мне