также, как и он свою. Он ведь в конце концов не послал своё сообщение открытым, чтобы каждый смог прочесть.
И девушка не торопилась отправлять ответ. Её послание было чистым, пока: «Не так у далеко всё зашло, а работы много».
Работы, к счастью, хватало. Она заступила на дежурство, поступили новые пациенты и среди них сын Волта Кромби с бронхитом. Доставили также мужчину с чирьями и ещё одного с заражением пальца.
Констебль Макдональд повредил плечо и локоть, упав с верблюда, хотя уверял, что не падал, а лишь «неловко соскочил».
На его разодранном локте вскочил огромный синяк.
Нэнси обложила его всевозможными компрессами, стараясь держаться независимо, пока Роберт пристально рассматривал её ярко-очерченный профиль и сентиментально вздыхал. Она развязала одну из запасных форменных шапочек для неприкреплённой части, что подвязывалась вокруг головы и держалась сзади, была теперь частью одежды вместо накрахмаленных шапочек, в которых они работали на стажировке. Но мягкие кудри Нэнси выбивались и из-под неё.
– Ну, что же, – начал он, поддерживая повреждённую руку. – Кажется, всё в порядке.
– Хорошо, что кость не задета. Не напрягайте её, пока не спадёт опухоль.
– Думаете, больше ничего не надо? – и огромный человек стал похож на малыша, который готов отказаться от лишних процедур.
– Это очень болезненно, в следующий раз я наложу Вам новый холодный компресс. На будущей неделе дежурит Стэн, а она – специалист по вывихам.
– А Вы? – прошептал Роберт.
– Просто исполняю обязанности, Роберт, – тепло успокоила его Нэнси.
Он взял её руку свою неповреждённой правой рукой:
– Нэнси, у меня нет надежды? Я всё ещё думаю о Вас…
– Боюсь, что нет, Роберт…
– Вы увлечены тем молодым погонщиком, – заметил он, – Но прошло несколько месяцев. И я подумал, что у меня ещё есть шанс.
Нэнси снова погладила его руку:
– Простите, Роберт. Правда, простите.
И тут прониклась к нему симпатией. Этот человек не был таким ветреным, как Элдред, и по-настоящему любил её.
Нэнси подогрела немного антифлогистина в жестянке, разложила полученную кашицу на белой хлопковой повязке, отрезала и наложила на шею молодого Кена Кромби, сына Волта.
– Скажешь, когда будет горячо, – предупредила она, закрепляя повязку и коснувшись уголком его груди.
– О-ой!
– Ладно. Сделаю похолоднее. Горячее поможет твоей больной груди.
Стоял запах антисептика, а ткань, разрезаемая ножом, поддавалась как масло.
Миссис Бэйтс прибыла на повозке мужа, запряжённой хилой лошадёнкой, за своей малышкой. Ребёнок был обезвожен и страдал от дизентерии.
Опасаясь «летней диареи», от которой часто страдали дети, Нэнси проконсультировалась со Стэн, и они перенесли кроватку в погреб, где было прохладней. Там было полуподвальное окошко. Они завесили влажной тканью противоположную сторону, защищая