в никуда. От этой картины меня пробил озноб.
Глава 9
– Ты хорошо знаешь Мендосу? – спросила я Остина по дороге через парковку.
Дождь перестал, но я не сомневалась – он польет вновь. Небо было цвета речного камня. Этот цвет навевал умиротворение; шок от встречи с Каэлом постепенно проходил, и я начинала закипать от злости. Усевшись за руль, я достала ключи, однако уезжать пока не хотелось. Я очень люблю избегать сложностей и притворяться, будто их не существует, вот только сейчас мне нужны ответы.
– Да вроде неплохо, – пожал плечами брат. – Не так хорошо, как Мартин, ясное дело, но общаемся мы тесно.
Остин приоткрыл окно со своей стороны, впуская прохладу. Воздух после дождя, пусть и очень влажный, приятно ласкал кожу.
– Как думаешь, что с ним произошло? С Мендосой.
– Вообще? Или сегодня?
– И вообще, и сегодня.
– Насчет сегодня я не уверен. Похоже, он подрался то ли с кем-то, то ли с чем-то. Ну а в целом… короче, у него долбаное ПТСР, посттравматическое стрессовое расстройство. Они хлебнули дерьма в свое время.
Под «они» брат имел в виду Мендосу и Каэла.
Остин взъерошил пятерней светлые волосы, доходящие почти до ушей. Длинноваты. Скоро его обреют по-армейски.
– В последнее время Мендоса вытворяет черт-те что. Он такой еще с тех пор, как я сюда приехал, но, по словам Мартина, это началось раньше. Мендосе тяжело. Все говорят, еще чуть-чуть – и жена его бросит, не выдержит. А он никак не может взять себя в руки. Это трудно. Мендоса по-настоящему страдает, и что ему делать? Если он кому-нибудь расскажет, его запрут… если не расскажет, у него окончательно крыша поедет…
Брат казался на удивление взрослым. Может, он и правда готов стать солдатом?
– Сколько у Мендосы военных командировок? Он ведь недавно вернулся вместе с Каэлом, да?
Кажется, брату известно гораздо больше, чем мне. Я вечно путалась в продолжительности этих командировок, в фамилиях и трагедиях солдат, а Каэл во время наших коротких отношений вовсе не откровенничал. Не любил рассказывать об армии, о том, что делал и видел.
– Да. Мендосу с Мартином отправили домой из-за ранений. Филипу вроде бы досталось меньше, но я слышал, когда их вездеход вспыхнул… – Остин закашлялся.
– По-прежнему куришь? – спросила я.
– Ш-ш. Короче говоря, Филипа я знаю не слишком хорошо, но он боевой товарищ Каэла.
Я вздохнула. Остин на глазах превращался в солдата. Я завела машину и выехала на дорогу, включив радио.
– Боевой товарищ? Ты уже заговорил на армейском жаргоне. Погоди, так Филип – это имя или фамилия?
До меня только теперь дошло, что Филипом его зовут и Элоди, и солдаты.
– На армейском жаргоне мы говорим с детства, – рассмеялся брат. – Ты, кстати, тоже. А зовут его Филип Филипс. Ты на последнюю букву, наверное, не обращала внимания. Филип Филипс. – Вновь смешок. – Как девчонку из нашей старшей школы, Кристи Кристи.
Я улыбнулась. Остин приглушил радио до минимума.
– Бедная Элоди, – пошутила я. – А Мендоса?