быстро. После второго удара промеж ног он рухнул на землю и завыл:
– Аааааааауууууууу!
Сэр Уильям отвёл свой клинок.
– Ты прав. На сегодня достаточно. Не забудь вытереть шпагу, прежде чем убрать её в ножны.
Уходя, он кивнул мне:
– Эшкомб.
Том лежал на траве, свернувшись клубочком. По его щекам текли слёзы.
Я вынул из пояса флакон с корой ивы и поставил воду кипятиться на костре.
Том был не единственным, кому в этом путешествии досталось от шпаги. Когда лорд Эшкомб вручил мне клинок, который следовало носить в Париже, я ощутил бурный восторг. Я повесил шпагу на пояс и гордо фланировал с ней весь день напролёт. Чего я сперва не осознавал – так это того, сколько неудобств доставляет этакое украшение. Шпага мешала мне. Стоило мне повернуться – и я цеплялся ею за что-нибудь. Сидеть было мучением. А при ходьбе шпага всё время била меня по ноге. И жутко оттягивала пояс. Через несколько дней Том сказал, что начал привыкать к этому, но я по-прежнему снимал шпагу по вечерам, когда садился читать.
Однажды ночью, посидев у костра на улице, я забыл взять её с собой, отправляясь в гостиницу спать. Проснувшись на следующее утро, я собрался надеть шпагу, и меня охватил приступ паники. Промчавшись мимо несчастного стонущего Тома, я подбежал к почерневшему костровищу. Шпаги не было. Я оставил её рядом с бревном, а теперь она исчезла. Я искал возле бревна, под бревном, в траве. Ничего. Всё, что я нашёл, – едва заметный отпечаток клинка на покрытой инеем траве. Кто-то украл его! У меня упало сердце. Я потерял оружие, которое дал мне лорд Эшкомб. И что теперь делать?
– Что-то ищете?
Я обернулся. Сэр Уильям стоял, прислонившись к дереву, и полировал тряпицей лезвие шпаги. Моей шпаги.
Я выдохнул.
– Слава богу. Я думал, что потерял…
– Вы знаете, что происходит, когда шпага мокнет, милорд? – спросил сэр Уильям.
– Она… э… ржавеет?
– Точно. А что хорошего в ржавом клинке?
Я сглотнул.
– Ничего?
– Молодец, Эшкомб. Ответ верный.
Он в последний раз провёл тряпицей по клинку, а потом поднял его.
– Шпага – это инструмент, с помощью которого человек может защитить себя, своего короля и людей, которых он любит. Её никогда не следует оставлять без присмотра. И, конечно же, не стоит бросать её на траве, где выступает роса. Ибо потом появляется известный бич всякого солдата – ржавчина.
Он оттолкнулся спиной от дерева.
– Я пока не удостоился чести обучать вас, и, к сожалению, в поездке я этого сделать не успею. Но – с разрешения милорда, само собой – я всё же потрачу немного своего времени, чтобы преподать вам один урок.
Урок состоял в том, что сэр Уильям уложил меня поперёк бревна и хлестал шпагой по заднице до тех пор, пока из моих глаз не брызнули слёзы. Закончив, старик вернул мне оружие.
– Хороший клинок, – одобрительно сказал он.
Я поднялся в свою комнату и сел в таз с водой, чтобы хоть чуть-чуть охладить пылающий зад.