Пале-Рояля раскинулся огромный красивый сад, окружённый стеной. За ней протянулись тихие улочки с узкими фасадами домов.
И всё же, пока мы шли, нам удалось заглянуть на изнанку этого великолепия. Дворец местами разваливался. Когда Салли ушла вместе с другими дамами, сопровождающий нас дворецкий объяснил, что с тех пор, как король переехал в Лувр, Пале-Рояль пришёл в упадок. Теперь же, по приказу герцога, здесь всё постоянно чинили. Рабочие топтались по паркетным полам, замазывая лак той жирной чёрной смолой, которая покрывала улицы города. С западной стороны часть крыши прохудилась, и во многих комнатах полы и мебель оказались испорчены просачивающейся сверху водой.
Именно таковыми оказались небольшие апартаменты на втором этаже, куда поселили нас с Томом. Поскольку Том считался моим личным слугой, нам предстояло жить вместе.
Я обрадовался, обнаружив, что в нашей комнате есть камин (во дворце было холодно) и множество сундуков и ларей, куда я мог упрятать свои вещи. Однако, когда пришло время отправляться на боковую, возникла проблема. В комнате была только одна узкая кровать – для меня. А для Тома предназначался отличный твёрдый пол.
– И это всё? – удручённо спросил он, когда дворецкий ушёл.
– Мы что-нибудь придумаем, – утешил я его. – Или можем спать на кровати по очереди.
– Нет, не можем. Вдруг кто-нибудь войдёт и увидит, что барон Чиллингем ночует на полу?
Я снова забыл об этом. Мне и впрямь стоило быть повнимательнее со своим новым статусом.
– Ну, тогда я куплю кровать. Барон Чиллингем вполне может себе это позволить.
Деньги у меня имелись. Перед отъездом лорд Эшкомб выдал мне полную сумку французских монет. Там лежали несколько золотых луидоров (каждый по стоимости примерно равнялся фунту), десятки серебряных экю (приблизительно по два с половиной шиллинга) и много серебряных су (что соответствовало полупенсу).
– Лорд Эшкомб велел тратить деньги только при необходимости, – заметил Том.
– Иметь слугу, который не бухтит, – это необходимость.
Его глаза сузились. Я спрятал усмешку.
– Твои остроты начинают малость надоедать, – сказал он.
В комнате заметно попахивало плесенью, и я открыл окно, чтобы немного проветрить – хотя, учитывая уличный смрад, не был уверен, что это спасёт ситуацию.
Двое слуг притащили наши сундуки. Следом явилась горничная – она принесла клетку с Бриджит и развела камин. Я вытащил голубку и погладил её по перьям. Она с любопытством огляделась вокруг и заворковала.
– Не могли бы вы принести воды для моей птицы? – спросил я горничную.
Слишком поздно я понял, что барон Эшкомб должен был бы не просить, а приказывать. Ну, хорошо хоть я не успел добавить «пожалуйста».
– Сию секунду, мсье.
Когда служанка вернулась, мы с Томом уставились на чашку.
– Это золото? – спросил я.
Девушка заколебалась. Кажется, она испугалась, что чем-то нас оскорбила.
– Птица