ответил Тэк.
Он теперь отставал от Тэка на несколько шагов. Тропинка, поначалу бетонная, стала грунтовой. Его хлестала листва. Босая нога трижды шагнула на шершавые корни; рука, покачнувшись, разок слегка задела древесную кору.
– Вообще-то, – бросил Тэк в разделявшую их черноту, – меня оправдали. Так сложилось, видимо. Мой адвокат решил, что лучше мне просидеть без залога девяносто дней, за мелочь, типа. Какие-то бумаги где-то потерялись. Потом он это все выволок в суде, и обвинение сменили на непристойное поведение на публике; а я уже все отсидел. – Звякнули молнии, – видимо, он пожал плечами. – Если так посмотреть, все сложилось неплохо. Гляди!
Угольная чернота листвы разодралась, впустив обычные расцветки городской ночи.
– Куда?
Они остановились средь деревьев и высоких кустов.
– Тише! Вон…
Его шерстяная рубаха приструнила шумную Тэкову кожаную куртку. Он прошептал:
– Где ты?..
Из-за поворота на тропинку, нежданный, сияющий и искусственный, явился семифутовый дракон, а за ним такие же огромные богомол и грифон. И тряско поплыли – точно изощренный пластик, подсвеченный изнутри и туманный. Качнувшись друг к другу, богомол и дракон… перемешались!
Ему на ум пришли слегка размытые наложенные кинокадры.
– Скорпионы!.. – прошептал Тэк.
И плечом толкнул его в плечо.
Он рукой держался за ствол. Тени веточек паутиной оплели ему предплечье, тыл ладони, кору. Фигуры приближались; паутина заскользила. Фигуры миновали; паутина соскользнула. Они, сообразил он, раздражали глаз, как картинки на трехмерных открытках, – и такие же полосатые тела повисали прямо перед – или, может, прямо за ними.
Грифон поодаль замерцал.
На середине осторожного кривоногого шага – тщедушный малолетка с прыщавыми плечами, затем снова грифон. (Память о встопорщенных желтых волосах; руки на отлете у веснушчатого таза.)
Богомол развернулся, поглядел назад, на миг погас.
На этом была хоть какая-то одежда – темнокожий юнец зверской наружности; цепи, которые он носил вместо ожерелий, заскрипели под ладонью, когда он рассеянно погладил левую грудь.
– Малыш, давай! Шевели поршнями! – Что произнес уже опять богомол.
– Ёпта, они, думаешь, на месте? – Это грифон.
– А то. Где им еще быть. – Голос дракона вполне сошел бы за мужской; и она, похоже, была черной.
В изумлении и смятении он оцепенело слушал беседу дивных зверей.
– Пусть только попробуют не быть на месте!
Цепи исчезли, но скрипели по-прежнему.
Грифон снова мигнул: под ослепительной чешуей исчезли рябые ягодицы и грязные пятки.
– Эй, Малыш, а вдруг их еще нет?
– Ой, ёпта! Адам?..
– Адам, ну кончай. Сам же понимаешь, что они там, – утешила дракон.
– Да? Это с чего это я понимаю? Эй, Леди Дракон! Леди Дракон, ну вы даете!
– Пошли. И помолчите оба, а?
Качко сталкиваясь и разъединяясь, они исчезли за поворотом.
Теперь