О креветках, общем впечатлении и наглости. Не сиди ночью за компьютером, хотя тебе это всё равно не поможет
заявление не котируется, – я потянула руки к зажигалке, которую он мне так и не отдал; Дима чиркнул колёсиком, затянулся…
…и убрал зажигалку в карман.
А потом засмеялся.
– Господи, ты бы видела своё лицо, – он вытащил сигарету изо рта. – Ребёнок, у которого конфету отобрали, не выглядит таким обиженным!
– И часто ты у детей конфеты отбираешь, чтобы сравнивать? – я вытянула руку ладонью вверх. Он скользнул по ней незаинтересованным взглядом. Поднял свою сигарету, затянулся, посмотрел на меня.
Я-то, конечно, понимаю, что он издевается, но вот зачем он это делает – не понимаю. Я нетерпеливо потрясла рукой.
– Каждый день, – ответил он, и для убедительности одним лёгким движением забрал сигарету из моих пальцев и вставил мне её в рот. И хотя мне хотелось уронить челюсть, губы я всё-таки сжала.
И Дима наклонился ко мне.
– Тяни, – посоветовал он, прижимая тлеющий кончик своей сигареты к моей, незажжённой.
Я послушно втянула воздух и закашлялась. Он отстранился.
Сигарета зажглась.
– Ты дурак или да, – недовольно сказала я, отворачиваясь, потому что буквально не знала, куда мне себя деть. Это было настолько внезапно и настолько… почти интимно, что мне захотелось провалиться под землю от смущения.
– Или да, – подтвердил он, громко выдыхая.
Докуривали мы в абсолютной тишине.
– Молока нет, – глубокомысленно сказала я, пытаясь заглянуть Диме через плечо. Он уже пятнадцать минут выбирал глазированные сырки, но почему-то так ничего и не выбрал.
Ей-богу, как мама и куртка, такой же анекдот. И чего они все такие медленные?
– Ты молока хочешь? – уточнил Дима, потянув руку к одному сырку и тут же её убрав.
– Нет, – отрапортовала я слишком быстро для правды. – Его просто нет.
– Значит, надо взять, – он то ли не заметил, то ли просто сделал вид.
– Господи, что ты мучаешь эти сырки, возьми со сгущёнкой, – не выдержала я, хватая два первых попавшихся сырка и закидывая их в корзинку.
– Я не люблю со сгущёнкой, – сказал Дима, выпрямляясь.
– Я люблю! – выдала я громче, чем рассчитывала.
– Вот и отлично, – он усмехнулся. – Пойдём за молоком.
У меня осталось стойкое чувство, что где-то меня обманули, но развивать мысль дальше я не стала, а вместо этого догнала Диму у овощно-фруктовых прилавков.
– О, мандаринки, – обрадовалась я раньше, чем успела подумать.
– Ты хочешь мандарины? – шепнул мне прямо на ухо Дима, и я едва не подпрыгнула от неожиданности. Вроде ничего такого в этом жесте не было, но можно, блин, так больше не делать?
– Нет! – я сунула руки в карманы и выдавила из себя самый мрачный взгляд, на который только была способна. – Я вообще с тобой пошла только чтоб пылью твоей не дышать. Кто ж знал, что ты такой ценитель продуктов? Щаз ещё и у овощного прилавка на миллион лет застрянем.
– Во-первых, у меня чисто, –