а теперь появлялись на людях тоже (я драгоценность – думал человек, глядя на них, и не было повода спорить с ним).
Двери раскрылись, Томми расстегнулся и вышел таким образом, чтобы его полы его пальто распылили тонкий запах лазури, который он выпустил из баночки – одной из тех, что набивали его карманы. Баночки явлений и их использование были одним из его добрых намерений по отношению к остальным, ведь не было для него вещи слаще, чем проявлять заботу о людях, иногда он не мог удержаться и открывал сразу несколько баночек в день, делая людей ощущающими, и потом ему хотелось кататься по полу огромной улыбкой (вроде тех, что рисуют на футболках). А еще иногда он вынимал из портфеля шар со звездами и записывал смех (там был диктофон, внутри) и потом давал им слушать это волшебство как бы со стороны. В общем, Томми был в гармонии со всем сущим и спешил поделиться этим состоянием с остальными.
Не сказать, что люди были черствыми эгоистичными ублюдками, помешанными на собственной выгоде, скорее, они были волшебниками, что не забывали проявлять при каждой возможности, не ожидая ничего взамен.
И Томми замечал это как никто другой. Так ему нравилось присматриваться – к их движениям и историям. Спицы Бога он разгадал позже, когда написал на листе «спицеально», новое слово, которое стоило запустить в жизнь, и он тут же свернул лист самолетиком и пустил по воздуху. Самолетик произвел на свет восемь петель, и ни одной мертвой, и приземлился точно на макушку Иероглима, который занимался у них канцелярской работой, иными словами, точил карандаши так, чтобы они выдавали остроту слова, и следил за исправными поступлением белых досок всем сотрудникам, даже из низших этажей. На нижних этажах жили не только поэты-охранники, но и скрибы, то есть маратели, иначе сказать, те, у которых было недержание речи, и они немного стыдились своего состояния, для чего к ним в смысловую среду был приставлен Лазарь, который заводил граммофон и следил, чтобы они время от времени отвлекались от своей деятельности и выходили на танцы (об этом будет чуть позже, чтобы не променять раньше времени суть на благодать).
Томми закончил с расшифровкой увиденного знака, написал на эту тему отчет и понес его в отдел разработки идей, где всегда было очень живо и хорошо, и потому он старался заходить туда как можно более часто.
– Вагабонд! – кричала пара сотрудников, когда он раскладывал свои исписанные листы по лоткам согласно степени метафоричности. – Бернадетт, – отзывались с другого угла. Это не оно, говорила мадлен, девушка с курносым носом, которая была настолько энергична и любопытна, что это заводила всех вокруг как шарманку с огнем и песнями, и работа кипела.
– Что вы тут делаете? – вклинился Томми.
– Новый заказ на слово. Нужно описать одиночку-исследователя, который жаждет переписывать документы от руки, чтобы они были более…
– Действенными?
– Точно!
– Тогда посылатель бандеролей в