воевода-барин! – дьяк поклонился ниже пояса, скрывая довольную усмешку.
Глава 5
На Масленицу Гришка с друзьями сладили под горой большую соломенную куклу, надели поверх старый рваный кафтан и холщовый платок и весь день пропадали на соборной площади: катались на снежных горках и качелях, бегали за расписными санями богатых горожан, таскали с уличных столов сладкие яства.
К вечеру Гришка вернулся домой весёлый, уставший и голодный. За столом сидела вся его семья: отец, мать, старший брат Ерёмка и две сестрёнки. Кроме них были седой дед Василий и чернобородый дядя Пахом.
Как только Гришка ввалился в избу, все обернулись. Он подскочил к столу и с жадностью схватил блин, густо обмазанный мёдом.
– Где до темени томашился, Гришка? – спросил отец.
– С Николкой катался на боярских санях.
– Кто же разрешил?
– Боярин.
– Брешешь, – усмехнулся Ерёмка.
– Чуй, еловая голова, Мишка – сын боярский – позвал нас в сани!
– Ну!
– А то! Сани расписные, сукном покрыты.
– Отчего же Мишка был таким добрым?
– Сдружились мы с ним за вчера.
– Ох, ангелы небесные, как же ты, соколик мой, с боярскими дружбу завёл?
– А так, мамка, они поколотить меня грозились, так я их одолел.
– А Мишка?
– Он не лез в драку, шапку мне подал.
– Кому же досталось?
– Федьке толстому и досталось.
– Ну!
– А то! Он первым полез.
– Что ж сразу про это не поведал?
– А то и не поведал, мамка, что не спрашивали.
– Вот чертяга, весь в батю, – сказал дед Василий.
– Кто ж видал ваше побоище?
– Тонявый дьяк Онуфрий.
– Разнял драчунов?
– Нет… Как увидал Федьку на снегу, так утёк за конюшни.
– Брешешь! Тебя что ль испугался?
– А то! – Гришка широко улыбнулся.
– Кузьма, детишкам спать пора, – прервал разговор дед Василий.
За слюдяными окошками избы почернело. Отец встал, зажёг новую лучину, прогнал детвору на печь, а сам опять к столу. Дед Василий продолжил вполголоса:
– Слышь, Кузьма, конюх-то боярский верно говорил.
– Ну!
– Сказывал, что Гришка поколотил Фёдора – племянника воеводы.
– Что ж с того?
– Воевода с тебя спросит за побитого племянника.
– Воевода – боярин справедливый! – ответил Кузьма.
– Дьяк наговорил воеводе с три короба! Воевода дал указ тебе допрос учинить.
– Не беда.
– Кузьма! Кто на допрос к губному старосте попадёт, батогов получит исправно, – добавил дед Василий.
– Стерплю!
– Эх, Кузьма, дьяк добьётся – нещадно бить будут.
– Ой-ли!
– Перо страшно не у гусака, а у дьяка. Засудят!
– Сеньку с Ямской слободы за пять алтын били нещадно.
– Ох, ангелы небесные, что делать нам, грешным?
– Нечем платить долгу – беги на Волгу! – мотнул головой дед Василий.
– Послушай