дыры? – неожиданно для себя спросил Дирхари.
– Куда? – Её почти чёрные глаза загорелись искорками одинокой свечи, когда она повернула к нему лицо.
– Подальше отсюда. В Тираланий. Там куда меньше бедняков, и куда больше честных, наивных… то есть, гуманных и ответственных горожаней. Будем останавливаться на ночлег в деревеньках, зато когда доберёмся, сможем знатно отдохнуть.
– Ого, я наслышана, что туда дней десять ходу.
– Гораздо больше, дорогуша. А ты была когда-нибудь хоть где-то, окромя Файенрута и Королевства?
– Не была. С самого моего сознательного возраста я приглядывала за больной бабушкой, потом за папой, потом за мамой, а когда всех захоронила, осталась сама.
– А мужики что-ж не помогли развеять одиночество?
– Где ты видел мужиков? Они только говорить и могут, а женятся потом на чёрствых расчётливых клушах с косорылыми мордами. Красивых обходят, боятся не потянуть. И ещё думают, мол если красивая, то однозначно тупая, как размалёванное полено. В постель тащат и пользуют – бесстрастно, как бревно с дыркой. Вот ты, например. Сказал, что увезёшь, а увезёшь ли? Прости, но я не верю. Рада, что хоть не обобрал. Бывало и такое.
– По тебе не скажешь, что ты боишься воров. Вчера так активно налегла на выпивку, и сразу притащила меня к себе, что я подумал это ты меня хочешь обобрать в переулке. Или дома устроить мне засаду с несколькими извращенцами, у коих члены наголо и слюни изо рта торчат, как кровь на волчьих зубах.
– А с тобой подобное случалось?
– Такого нет, но бывали страшные вещи. Недавно вот чуть океанского ежа в зад не затолкали. Была бы мучительная смерть, – с восхищением сказал Дирхари и посмотрел в открытое окно.
– А мне вот уже всё равно, – гласом безысходности молвила Штэлла. – Ничего не боюсь. Всё бессмысленно. И так и так закончится плачевно. Умру, и никто не заметит. Просто кинут в яму и камнем придавят, чтоб не встала. Кто-то плюнет, кто-то пустит слезу. Но быстро забудут, что вообще была такая девушка Штэлла. Одинокая любительница снять мужика на ночь. Красивая, но дура. Наивная, как ты выразился. Коей можно играть и помыкать. Но я тоже своё получаю. Так что если ты не вернёшься, всё нормально. Я уже привыкла, что никто никогда не возвращается.
– Я вернусь, обещаю.
– Знаешь сколько раз я это слышала? Первый раз, помню, даже до ночи прождала. А он не вернулся.
– А ты всем вот так вот всё о себе рассказываешь?
– Нет. Просто прорвало на откровенность. С тем, кто понравился и подал завтрак в постель. Давно я мечтала поделиться своими мыслями. Искренними. А не тем, чем я обычно делюсь. Говорю, что скоро вернётся муж. Говорю, что он у меня герой. Говорю, что герои занимаются любовью только когда полная Луна. Вру, что было хорошо. А когда действительно хорошо, врут они, что было хорошо им. Ибо никогда те не возвращаются, с кем было хорошо мне. Как с тобой.
– Я понял тебя, Штэлла, – сказал Дирхари и принялся одеваться. – В этом нет ничего зазорного, что все врут. Ты им, они тебе. Игра такая. Справедливая по-своему. Каждый получит по