всём на свете. И когда ложка раскалилась до красно-оранжевого цвета, Дирхари вытащил пропитанную кровью тряпку, укусил себя за предплечье и прижёг изо всех сил глазницу. Зашипело, зашкварчало, забулькало, замкнуло мозг невыносимой болью. Но он терпел, слегка постанывая, и дрожало всё его искалеченное тело. Бешенная тряска перешла к Штэлле, и она зарыдала, её охватила невыносимая паника, голос вырвался из горла и резко оборвался. Захрипел, запищал, и пропал, как весь здравый смысл, что она пыталась так тщательно собирать все свои двадцать с лишним лет. По-всякому с ней бывало, и даже опасные интриги не так били по нервам, хоть в приключениях на жопу она была сильна. Но это перешло все возможные границы, что было дозволено перейти. Дозволено не только лишь здравым смыслом, а дозволено моральными принципами, которые у неё хоть и были шаткие и изменчивые, но не до такой же степени, чтобы собственноручно замочить героя Солнца прямо у себя дома. Так она ещё никогда не забавлялась.
Штэлла смотрела на Дирхари как на героя, не решаясь заговорить. Нечто жуткое поселилось в её груди, и не могло больше уйти так просто. Как будто всё стёрлось, что было ранее. Больше уже никогда так не будет. И ей показалось, что раньше не так-то и плохо ей было. Точно не так, как сейчас.
5
Дирхари более-менее оклемался, оделся, остановил кровотечения, повязал чёрной повязкой незрячий глаз, затянул на талии пояс с золотым мечом и взгромоздил мешок с монетами.
– Теперь можно уходить, – заявил он, привязывая мешок к поясу, чтобы руки были свободны.
Шокированная ситуацией Штэлла попыталась ответить, но смогла издать только писк. Вместо слов она просто печально кивнула, лёжа на животе и нравственно страдая.
– Ничего. У нас гора денег. Перекантуемся в деревне, и когда наши задницы перестанут болеть, отправимся в путь. Наймём охрану.
– Но… – пропищала она, напряглась, скорчила странное лицо и выдавила:
– Откуда монеты?
– Неважно. Это монеты владыки. Просто скажи, что ты мне веришь, и мы уберёмся отсюда навсегда к псячьим хвостам, к жопам котов, к предсмертному визгу ускользающей мечты, куда угодно, подальше. Я готов плюнуть на всё задуманное прежде, стереть к херам собачьим все свои прошлые фантазии и начать заново, с начала, с тобой. Пусть крысы доедают Файенрут и загнивающее Королевство. Тем более, король умер, а значит, грядут не самые сытые перемены. Я хочу измениться, стать “другим собой”. Как верный друг и компаньон ты мне подходишь. А там и до любви недалеко. Согласна?
– Согласна, – шёпотом, на едином выдохе ответила Штэлла и потянула к Дирхари свои нежные ладони.
– Тогда нам нужен отвлекающий манёвр.
Он взял её на руки, она поцеловала его в губы, жалостливо посмотрела в единственный глаз, обвила руками шею. Дирхари толкнул лампу ногой, та упала на постель и вспыхнул огонь. Они покинули домик, пока не начался сильный пожар.
Дирхари чувствовал невероятную боль, и шёл в раскорячку,