оружие какое дали! Ну, ничего, сейчас катавасия начнётся и я сбегу. Им за мной не углядеть».
Солдаты шли гуськом, медленно переступая с ноги на ногу, старательно обходя воронки от взрывов. Каждый взвод своей колонной. Так меньше вероятность быть обнаруженными, подорваться на мине, наступить на сучок и все на виду, никто не потеряется. Каждый шаг казался последним. Сейчас их увидят и начнётся… Треск пулемёта разорвёт тишину, в строй солдат ворвётся свинцовый вихрь и косой скосит беззащитных людей. А остальных добьют миномёты и пушки. Сердце бешено стучит в груди, живот крутит, колени дрожат от волнения и страха.
Немцы перед рассветом обычно переставали пускать ракеты и постреливать из пулемётов трассирующими, вот и теперь было тихо. Как будто нет войны. Как будто кругом мир, а война – это только кошмарный вчерашний сон. Туман скрывал ужасную картину последствий вчерашнего боя, раскиданные по полю трупы солдат, многочисленные воронки, и запаха немецкой взрывчатки почти не ощущалось, пахло травой и грибами.
Тем временем идущий впереди ротный остановился, обернулся и знаками показал, мол, рассредоточиться. Солдаты, согнувшись и на карачках, отходили в разные стороны, кто влево, кто вправо, затем ложились на землю. Майору ординарец знаком показал, мол, ложись, и он лёг.
«Так, внимательно следить за этими двумя. И постепенно отползать. Как только выстрелит ракета, развернуться и ползком обратно!»
Но отползти не получалось. Ординарец находился всё время сзади, тыкал в бок стволом, заставлял ползти вперёд.
«Вот гнида! Ну, погоди у меня! Зальёшься ты горючими слезами! На коленях о пощаде просить будешь!» – майор злобно оглянулся на ординарца лейтенанта и второго солдата. Лица их были спокойны и сосредоточены. – «Неужели мне вместе с ними в немецкую траншею бежать придётся? Ну нет, сейчас начнётся бой и всё перепутается, тут-то я и сбегу! Главное – под немецкий пулемёт не попасть. Надо будет в какую-нибудь воронку забраться».
Но воронок как назло не было. Солдаты подползли близко к немецкой траншее, сюда не падали снаряды, немецкие артиллеристы боялись накрыть своих.
10 метров. Ещё 10. И ещё. Остановились. Из второго и третьего взводов приползли связные, получили указания и отползли обратно. Минуты ожидания тянулись мучительно долго и, казалось, никогда не кончатся. Туман постепенно рассеивался, сквозь него проступали смутные очертания немецкой траншеи. Подозрительно тихо.
Лейтенант дал время связным на возвращение и передачу информации взводным, после чего поднял вверх ракетницу и выстрелил. Хлопок – и дымная струя с огненным зелёным наконечником пронзила небо как заклятого врага. Солдаты, истомившиеся в ожидании её, тем не менее подпрыгнули на земле, как будто от неожиданности, но больше от волнения, вскочили на ноги и побежали вперёд. Сейчас забегают фрицы по траншее, поднимут гвалт, офицер начнёт что-то кричать, потом заработает немецкий пулемёт. Он вот там, слева. Миномёты здесь уже не страшны. По своим они бить не станут. Секунда бега, вторая,