появившегося вдруг в доме образцового порядка. Виновником этого превращения оказалась та самая блондинка по имени Ева – немка из Силезии, бежавшая оттуда еще до начала официальной депортации немецкого населения, потому что местные поляки как следует постарались сделать пребывание там немцев совершенно невыносимым. Похоже, прежняя кухарка так раздражала Речницкого своей неряшливостью и далеко не изысканными блюдами, что он решил рискнуть и нанять немку в расчете на ее едва ли не врожденную склонность к порядку.
Расчет оказался верен: новая кухарка – строгая, замкнутая, чопорная женщина – не только навела порядок на кухне, но фактически взяла на себя и функции домоправительницы, приведя в должное состояние весь особняк. Янка, жена генерала, считавшаяся хозяйкой в доме и не забывавшая демонстрировать это всем, кого считала ниже себя по положению, перед новой домоправительницей как-то робела и предпочитала не вмешиваться в ее распоряжения.
Генерал был настолько доволен произошедшими переменами, что не отказал Еве в просьбе освободить под ее поручительство младшего брата, содержавшегося на территории Польши в лагере для военнопленных. Временно он поселился в том же особняке, под крылышком у сестры, в качестве работника по хозяйству.
И вот однажды ночью Нину разбудил звонок тревожной сигнализации, установленной в рабочем кабинете командующего. Нина, выскочив из спальни в одной ночной рубашке и с пистолетом в руке, подлетела к дверям кабинета одновременно с отцом и несколькими солдатами дежурной смены охраны. Через открытую дверь им предстало следующее зрелище: у раскрытого сейфа, злой и растерянный, стоит брат кухарки-домоправительницы, а Ева, в халате, накинутом на ночную рубашку, держит его на мушке.
Откуда взялся у Евы пистолет, девушка сообразила сразу. Ящик письменного стола генерала был выдвинут, а как раз там Якуб постоянно хранил оружие. Кнопку тревожной сигнализации, установленную под столешницей этого же стола, тоже, по всей видимости, нажала она. И о наличии пистолета в столе, и о кнопке тревожной сигнализации женщина хорошо знала. Когда охрана скрутила незадачливого охотника за чужими секретами и вывела из кабинета, Речницкий спросил свою кухарку:
– Скажите, Ева, почему вы так поступили?
– Вы относились ко мне по-человечески, – ответила она.
С Евой, к большому сожалению генерала, пришлось расстаться. Он прекрасно понимал: никто не может дать гарантий, что происшествие с ее братом не является всего лишь ловким ходом для того, чтобы войти в доверие и закрепиться в окружении генерала. Береженого бог бережет…
Нину, разумеется, взволновал этот эпизод, но долго предаваться эмоциям ей было некогда. Дел хватало и в Люблине (хотя этими делами она себе голову старалась не забивать – отец скажет все, что надо), и в Варшаве, откуда она старалась не уезжать надолго даже летом. Но если девушка мыслями уже переносилась в польскую столицу, к товарищам по ZWM, то у командующего округом заботы были несколько иного масштаба. Ведь помимо весьма