евреев в Собиборе.
Тот сказал:
– Вряд ли, труб не видно. Да и времена не те, хотя, может быть, выбрали лучших и на удобрения, здесь рядом, я читал, крупнейшие фруктовые сады.
После душа выстроились в очередь, которая вела в медкабинет. Наскоро проверив документы и волосы на предмет педикулёза, мы вновь объединились в ожидании вожатых. В скором времени они появились.
К нам подошла небольшого росточка, ладненько скроенная девушка. У неё было миловидное лицо, аккуратно подведённые глаза, блестящие губки. И вся она оказалась настолько хорошенькой, что у меня ёкнуло в груди.
– Кажется, вы мои? Здравствуйте, ребята, ― нежным голосом приветствовала нас незнакомка. ― Меня зовут Катя, я ваша вожатая. ― Затем внимательно оглядев всех, сказала:
– Так, дайте я отгадаю: кого как зовут. Судя по атлетической фигуре, по выразительным глазам и невероятному обаянию, ты Володя Русов. ― Катя протянула мне руку, а я чуть не провалился от смущения. Я чувствовал, как краснею и ладошки мгновенно стали влажными. В тот момент я себя ненавидел: пацан какой-то, маленький сосунок, не смог совладать с собой, растёкся.
Катя, ничего не заподозрившая, обратилась ко Льву:
– Ну поэта за версту видно! Приветствую тебя в нашем Лагере. ― И так же, как и мне подала руку. Лев, ещё в вагоне напяливший на себя чёрную шляпу с широкими полями, он весь был в чёрном, театрально приподнял шляпу и слегка поклонился вожатой.
– Мадам, я счастлив!
– Мадемуазель, ― поправила его Катя.
– Пардон! ― так же демонстративно извинился Лев.
Девочек она определила без особого труда. Я был несказанно счастлив, что у нас такая вожатая. По опыту прошлых лагерных лет я знал, как важно, чтобы была хорошенькая вожатая, которая на душу ляжет. Катя легла.
– Дети мои, ― обратилась к нам, как к малышам, Катя, ― мы сейчас спустимся к корпусу Лагеря, а пока будем идти, я вас сориентирую, что и где находится.
И мы пошли. Пологие бетонные ступеньки с обеих сторон окаймляли ухоженные пахучие кустарники. Я не ботаник, поэтому их названия не знал, но от них исходил такой одуряющий запах, что мне постоянно хотелось чихать. За кустарниками забором стояли мачтовые сосны, их стволы были толстыми, тёмными. Было трудно что-либо за ними рассмотреть, поэтому мы ориентировались по жесту Кати.
– Вот там, ― и она махнула вправо, ― кинотеатр, за ним ― стадион, ещё дальше ― полигон для лазертага. ― Потом махнула влево: ― А там скалодром, чуть ниже бамбуковая роща.
– А тростниковой нет? ― перебил её Лев.
– Нет, только бамбуковая. А что?
– Подумалось, что можно было бы организовать праздник тростника. Я бы был прекрасен в роли Мсвати IV.
Ребята хихикнули, а Катя с непониманием посмотрела на Льва.
– Не берите в голову. Это наши поездные приколы, ― ответил Лев на удивлённый Катин взгляд.
– Хорошо. Территория Лагеря лежит в широком и очень живописном ущелье, которое разделяет небольшая, но иногда капризная речушка Еруслан.
– Почти пушкинское название. А из