князя для некой миссии и сама пришла к нему, либо он каким-то образом сумел пленить её и поставить себе на службу. Она умерла, помогая сыну избавиться от кочевников, набегавших на южные границы новообразованного царства. Просто вырвала из груди сердце и бросила его в гущу вражеского войска. Всю долину, в которой происходило сражение, будто бы накрыло темным покрывалом, не пропускающим ни звуки, ни свет. А когда тьма рассеялась, багрийские воины увидели на месте вражеских войск только трупы…
– Откуда такие подробности? – удивился Валериан, а Константин добавил:
– А я не верю в существование Небесных всадников. Наши дирижабли поднимаются выше облаков, – туда, где кончается воздух, пригодный для дыхания. И что-то никто не нашёл ни летающих городов, ни рассветных садов, в которых живут души праведников, – ничего из того, о чём нам талдычат жрецы.
– Аргумент весьма поверхностен, светлый принц Константин, – ответила ему княгиня. – Что до подробностей, то на поле боя было немало магов, доживших до наших дней. Спросите их.
– И все же я считаю, что под Небесными Всадниками подразумеваются древние и сильные маги, и молиться им бессмысленно – им нет дела до наших просьб.
– Более чем уверена в вашей правоте, Константин, – склонив голову, ответила Этери.
Какое-то время они шли молча, а затем оказались, наконец, среди ярмарочных рядов, и весь этот разговор тут же вылетел у Лейлы из головы. Они окунулись в ярмарочную толчею. Госпожа Этери уже яростно торговалась, присмотрев красивое медное блюдо, но не забывала посматривать и на Лейлу.
Их зазывали к своим товарам: торговец шелковой тканью крикнул, обращаясь к княгине:
– Подходи сюда, красавица! Продам тебе отрез ткани на платье, да такой красоты, что самой княгине гатенской не стыдно надеть будет, а уж она-то известная модница.
Княгиня засмеялась и принялась со знанием дела выбирать ткани…
Лейла так увлеклась воспоминаниями, что не заметила, как на дорожке, усыпанной мелкими цветными камушками, появилась ватага юношей в дорогих одеждах. Впереди шел цесаревич Амиран, который был не старше Салахада, – светлоглазый, светловолосый, высокий и широкоплечий. Он остановился как вкопанный, разглядывая трёх девушек в ярких одеждах.
Служанки, увидев незнакомых мужчин, завизжали, закрыли лица рукавами. Лейла осталась стоять неподвижно, не опуская головы. Она видела, как ведут себя багрийские женщины. Разве стала бы госпожа Этери, названная сестра царя, визжать как крестьянка и опускать глаза? Лейла ничем не хуже.
Её охранники, расслабленно гревшиеся на весеннем солнце, схватились было за рукояти мечей, но тут же склонили головы в почтительном приветствии, узнав в юноше наследника багрийского престола цесаревича Амирана.
– Доброго утра тебе, роза Камайна, и твоим спутникам, – поклонившись, сказал Амиран на её родном языке. Он говорил очень медленно, очень правильно, но с таким смешным акцентом, что Лейла,