исполнить его последнее желание. Мой предок попросил отпустить тех пленных багрийских солдат, мимо которых он пройдет уже мёртвым. Незаметно для гелиатцев он поранил руку и дотронулся до пленных багрийцев – «пометил» всех, кого только успел. Пленных поставили в два ряда, Карнату отрубили голову.
– И его безголовое тело прошло вдоль шеренги, – завороженно продолжил Салахад. – И без всякой гелиатской магии, это уж точно! Маги проверяли всё, и никаких заклинаний и амулетов не обнаружили.
– «Ущелье Слёз», – рассмеялся принц Максимилиан. – Так там тоже была кровная магия? Ваш отец как раз был ранен, верно?
Об ущелье Слез Этери знала. Ей было почти шесть лет, конфликт между Гелиатом и Камайном вспыхнул с новой силой, отец Исари поддержал Гелиат, а самого Исари отправили в Зейский замок на целых полгода. Тогда-то они и подружились.
Отец Исари был ранен, и пока он лежал без сознания в лагере, все воины слышали плач и стоны их жён, матерей. Слышали, как те их хоронят и оплакивают. Когда царь очнулся, он признался, что ему снилась его умершая недавно жена, которую он страстно любил.
– Это были случайные, почти неконтролируемые пробуждения дара, – произнес Исари, вытягивая руку над миской с собственной кровью. – Я могу больше. Гораздо больше. Например, превратить свою кровь в быстро или медленно действующий яд, наслать ужасные видения, причем на большую группу людей – например, на целое войско.
Кровь в миске вскипела, забурлила и испарилась, превратившись в густое облако непроницаемой тьмы. Этери закрыла глаза и заткнула пальцами уши, но это мало помогло: тьма надвигалась на неё, душила, вопила на тысячи голосов, предвещая вечный и непроходимый ужас. Этери слышала, как падает мебель в кабинете, как кто-то кричит… Но всё это было так далеко от неё, будто в другом мире, а в этом, единственно реальном – только чернильная тьма и ужас.
Это продолжалось, пока Исари не взял её за руку и не сказал мягко и тихо:
– Ты-то чего испугалась?
Этери тут же перестала задыхаться, страх прошел, она оглянулась вокруг: гелиатский принц стоял спиной к спине со своим секретарем, они оба обнажили короткие клинки. Наставник камайнского принца выкрикивал какие-то заклинания – не классической магической школы, а что-то камайнское. Салахад явно с кем-то сражался, – с кем-то, кто пришел к нему из тьмы.
Исари отпил ещё немного из своего кубка, вытянул вперед руку, притянул к себе тьму, и та опала обратно в миску, превратившись в свернувшуюся, высохшую кровь.
– Впечатляюще, – с трудом переводя дыхание, сказал принц Максимилиан, опуская меч обратно в ножны.
Наставник Салахада поклонился, сказал:
– Это древняя, очень сильная магия, она не требует жертв… кроме одной – самого мага, его жизни, его здоровья. Это магия воинов, ваше величество.
Исари отсалютовал им своим кубком, сказал:
– Я рад, что демонстрация произвела на вас впечатление. А теперь, надеюсь, мы сможем перейти к обсуждению мирного договора.
Этери