окно. Юный камайнский принц испуганно вздрогнул, гелиатский – молча переглянулся с секретарем, оба одинаковыми жестами тренированных бойцов дотронулись до рукоятей коротких мечей.
– Помнится, один поэт сказал, что тот, кто желает мира, должен быть готов к войне…
Этери покинула своё кресло и обошла с кувшином гостей, наполняя стоящие перед ними кубки.
Исари взял свой, выпил до дна, объяснил:
– Двери закрыты, нас невозможно подслушать. В кубках – эликсир истины. Тот, кто выпьет его, в течение двух часов будет с трудом удерживаться от произнесения вслух своих истинных мыслей.
Этери выпила свою порцию, улыбнулась:
– Что у трезвого на уме…
Первым за своим кубком потянулся принц Максимилиан. Его секретарь некоторое время колебался, затем тоже осушил кубок до дна. Выпил эликсир и наставник камайнского принца. Салахад пробормотал: «Я и так никогда не лгу». Однако под пристальными взглядами и он был вынужден последовать примеру остальных.
Исари сказал:
– Думаю, редкий народ не считает себя избранным Небесами для великих свершений. Так думают и жители огромных империй, и маленьких княжеств. Дело в том, что Багре не повезло с самого начала. Ещё до основания нашего царства это место служило полем боя между двумя старыми, сильными державами, которым требовалось расти, чтобы не зачахнуть. Как воинам нужны тренировки, чтобы оставаться сильными, так и империям для поддержания мощи требуются войны.
Ни одна из сторон не давала врагу закрепиться здесь, в узком перешейке между высокими горами, морем и воинствующими дикими племенами, которые убивают всех, ступивших на их землю. Естественным и закономерным было возникновение здесь маленького государства, призванного сдерживать воинственные страны, Камайн и Гелиат, не давать их миллионным армиям, их сильным магам то и дело сталкиваться между собой, ибо это чревато превращением мира в один большой костёр войны.
Исари перевёл дух, налил себе еще эликсира из кувшина, продолжил в полной тишине:
– Багрийская земля пропитана кровью. Кровью камайнцев, кровью гелиатцев, кровью багрийцев. Её слишком много.
– Я слышу, – ровным тоном сказала Этери. – По ночам слышу, как она плачет. Ей не хочется больше крови.
– И что вы сделаете? – спросил Салахад, скрестив руки на груди. – Вы можете хотеть мира, но что сделает ваше крошечное войско против армии моего отца или против гелиатских магов, этих собак? Все знают, что вы тяжело больны, а потому боитесь крови и смерти. Вы не мужчина, вы слабый и хитрый, как женщина, что стоит за вашим плечом и правит из тени! Если бы вы были в силах держать меч, вы бы и не думали о мире.
– Ваше величество, ваше высочество, госпожа княгиня, прошу простить моего воспитанника, – медленно, словно через силу, произнес старый камайнец. – Он ещё молод, горяч, несдержан.
– Этот недостаток – молодость – очень быстро проходит, а вместе с ним и несдержанность, и горячность, и умение говорить правду в лицо, – спокойно