векторы собственного сознания, а вслед за ними и своей жизни? Невозможность усвоить хаос? Неспособность властвовать над беспорядочной слепой природой? – Может быть. Но я полагаю, что, прежде всего страх перед завтрашним днём, является главенствующим мотивом для всякого упразднения не входящих и не подчиняющихся выверенной общей системе координат, атрибутов независимости от человеческого разума, природного макрокинеза. Технократический пантеон разумности, подгоняющий мир действительности под свои лекала, выстраивающий на планете консорциум дисциплин научно-технического прогресса, приводит к своим политесам всё, что попадает под его волящую руку. И на самом деле мир действительности не совершенствуется, но упорядочивается под определённые лекала, и вносится в определённую систему координат, в которой простота взаимодействия всех членов сводится к карте, расправленной на столе. И человек на самом деле достигает власти лишь глядя на эту карту, то есть номинально. Настоящая действительность для него остаётся за горизонтом, и он не властен над ней так же, как не властен над собственными архаическими инстинктами воли.
Поэзия и сверхпоэзия.
То, что на Западе (по преимуществу) считается чем-то прикладным, чем-то не очень важным, лишь игрой, развлечением в досуг, на Востоке считают первичным, и наиболее важным для полноценной жизни. И в этом скрывается одно из сакральных причин глобального непонимания друг друга, Запада и Востока. Если заглянуть под балдахин повсеместного умиротворения искусством и конъюнктурного стремления к возвышенному, то можно обнаружить истинные доминирующие мотивы присущие этим условным полюсам нашей цивилизации, (Запада и Востока). К примеру, что значит поэзия для западного человека? Лишь ещё одна мера наслаждения, а по сути, ещё один из возможных потребительских удовлетворений жаждущего всё и вся попробовать на вкус, проглотить и переварить, обывателя, получающего при этом, лишь ещё одну свою непосредственную пользу. Но что значит поэзия для хрестоматийно восточного человека? Основа его жизни, в которой спрятано, утаено всё самое ценное на земле, всё самое великое и недосягаемое, – всё то, к чему собственно, должен идти человек, и чем должен более всего дорожить. Разница в этих оценках столь велика, что между ними висит непроглядная пропасть, и перекидываемые то тут, то там «верёвочные мостки», нисколько не приближают друг к другу эти берега, цветущие каждый по-своему.
Метафора, эта основная пантемида поэзии, вообще для западного мыслителя служит лишь акцентированием внимания, словно в баснях Эзопа, и несёт в себе лишь ту «камеру обскура», через которую человек должен увидеть свою выгоду и понять свою пользу. Заметьте, рационально-практическую пользу. Иная польза для него не существует, как не существует иная выгода кроме практической, которую можно положить в карман и оплатить затем этой монетой, свои пошлые удовлетворения, утешить страхи или получить банальное наслаждение.