мышления, мы всё же осознаём, что существуй он сам по себе, и его форма, его динамика, то есть его собственная действительность, становится невозможна по определению. Ибо в этом случае прекращала бы само его существование, так как стала бы неминуемо определённой, а значит необходимо законченной. Ведь имей мир собственную субстанциональность, собственную динамику, (не положенную на нашу внутреннюю динамику и имеющую свою последовательную форму в соотношении, лишь только как сравнение динамик ноумена и феномена), но свою, независимую и однозначную, – и он исчезает, не оставляя и следа. И потому, мир сам по себе, действительность сама по себе, есть нонсенс, -абсолютно невозможное явление.
Амбивалентность мироздания, – в диалектически неделимом сочетании интровертности, или экстравертности, в паритете имплицитности и эксплицитности, в целокупном противостоянии ноумена и феномена, этих равновеликих полюсов мироздания, как неких консолей реальной действительности, за которыми нет ничего существенного, ничего кроме «Великой пустоты».
Креатив
Креатив без критического тормоза, есть болид без тормозов, он разбивается на первом же повороте. Креативная и критическая консологемы, в своих паритетах определяют ход, как всякого познания, так и всякого разумения. Та безапелляционность, присущая гипертрофированной креативности, нуждается в критическом взгляде так же, как критический взгляд нуждается в креативе, без которого он не может существовать. Ибо вся его противно направленная деятельность, зиждется именно на столпах креатива, и без него превратилась бы в нечто ненужное. Наше познание развивается по сложной траектории, напоминающей глиссаду, но только в нашем случае, по восходящей. По мере развития нашего разума, задаются и новые пространственно-временные задачи, кои на начальных этапах, наш разум был не в состоянии даже вообразить. Перспектива открывается по мере восхождения на гору, и то, что лежит за горой, невозможно увидеть никаким самым проницательным взором, пока ты не поднялся на вершину. Но вот ты поднялся, и вдруг обнаружил, что этих вершин бесконечное множество, и каждая имеет право на своё существование, и каждая определяет свои собственные перспективы. То, что наш мир один для всех, не подлежит никакому сомнению. Но и то, что у каждого вновь открывшегося взора, мир индивидуальный и неповторимый, так же не подлежит сомнению. И что делать с этим противоречием, что делать с этим неразрешимым парадоксом, пока не знает никто. И всякий, кто пытался решить эту задачу, словно «теорему Пуанкаре», всегда лишь пытался упростить, и получить удовлетворение, которое так жаждет всякий ищущий разум. И то, что выше обозначенная теорема всё же была разгадана и обоснована Г.Я. Перельманом, ещё не говорит о том, что в ближайшее время, и наша задача найдёт своё разрешение. Но то, что она обязательно его найдёт, в этом не должно быть сомнений. Ибо, на самом деле мы не открываем мир, но создаём его. А значит, как всякий эскиз, всякий чертёж, всякая