накажет… Уже наказывает… Кто он, этот внешний, Иной?
– У-у-у! Мы заканчиваем знакомство… Пора! Мы же на балу! – порученец как-то засуетился, посмотрев на часы – Следующая часть бала, (нет, не танцы пока, депутат вы наш вальсирующий), мы назовём её «Бал сорванных масок», даже сколотых. Ха-ха! – лицо герра Витольда вновь стало ядовитым, голос завибрировал опасностью и провокацией – «Да и нет не говорите… Вы поедете на бал?». Не слышу возгласов радости и аплодисментов… А,… ладно… – и он развернулся к сидящей по правую руку от него Татьяне Эдвардовне – Любезнейшая наша фрау Лучевая! Я бы хотел далее побеседовать с моими подопечными наедине… э-э… посекретничать…
– Да, да, господин Витольд. Я помню уговор. – спокойно отреагировала несколько уставшая гид.
– Но вам – уполномоченный с рожицей флиртующего факира (маской!) достал из кармана невероятной красоты кольцо и ловко надел на пальчик растерявшейся дамочке. – О! Пр-р-релестно! Ваше… ваше… Отдохните! Погуляйте!
– Да…, спасибо! Но… что же это…, это же рубин?
– Рубин-с! Лучистый как вы! За вашу аккуратность-с! Не спорьте… Это для нас пустячок… а вам, труженице, к началу учебного года хочется ведь закончить методичку… Вы и с собой бумаги взяли… ха. И мы будем ждать… Почитаем… Интересненько! Темочка-то «Мироощущение Эдварда Мунка. Евангелие от мастера». И ещё мы вам приятный сюрпризец приготовили…
– Вам бы в разведку… – смутилась Татьяна.
– Я и так в разведке!
– А я почему-то не люблю экспрессионитсов… Тревога от них… Голова от их «Крика» болит… Извините… – тихо, сама себе, проговорила Деби-Даша.
– Всё, всё! Ве́сна, девочка, привезите, пожалуйста, чайный стол и вино с закусочками в музыкальный салон. Мы там поиграем-с! В салон! В салон, друзья мои!
Глава 3. «Рулеточка грешков-с»
Подопечные Валовьева отдыхали в кают-компании. Отдыхали? А экспрессия? А «Крик» Мунка? Герр распорядитель дал-таки настройчик! И будет сейчас продолжение… Спектакля? Театр абсурда? Реалити-шоу?
Ещё какое!
Алёна наигрывала на пианино какое-то лёгкое попурри из классики. Виктор Семёнович вальяжно расположился рядом в кресле, поставив себе на подлокотники и пианистке на край инструмента коктейли. Он «типа» знал толк в подобных «салонных» мизансценах. Ещё ему хотелось (раз уж его не отметили дарованиями) продемонстрировать (перед дамами в особенности) широту души (кошельком толстым раздутую) и понимание новых духовных ценностей – красиво жить! «Эпикур» да и только! Только не трезвый настолько, что мог претендовать, пожалуй, лишь на среднего российского сибарита из «средненькой» полосы России. «Чем богаты – тем и рады!». Чё ужо…
Режиссёр тоже не изменял своей любимой мизансцене сидеть обособленно. Он занял позицию у окна и тоже поставил на подоконник бокал. Но не коктейля. Его мятежный дух требовал виски и содовой. Не меньше! По-прежнему хмуро он смотрел на