стран» и «весёлый ветер под юбчонками»… Пардон-те! Эр-р-ротический «капитанский коктейль». «А ну-ка, дай нам на пропой, весёлый ветер, весёлый ветер, весёлый ветер…». Эх, помилуй мя Тролль наш пузатенький… – «уполномоченный по снам» вытащил из-за пианино какую-то штуковину. Тяжёленькую.
– То же мне «распорядитель»… Мерки нам тут назначает… распоряжается… – Владислав вновь наполнил стакан классическим американским бурбоном (ему нравился именно кукурузный виски), почти пренебрегая «содовой». – Маски он будет скалывать!
– Да-с! Тяжёленькое-с! Тяжёленькое-с спасение кое-кого ожидает! Но сначала эту вот тяжёленькую рулеточку мою-с нужно приспособить… хо-хо-хо… – Витольд Варфоломеевич разложил на ломберном столике ту «рулетку», складную, керамическую на стальной тонкой «подошве», что принёс с собой.
– Прошу поближе, вокруг… вот семь секторов… А я тут сбочку, восьмым. Крупье-с!
«Рулетка» оказалась копией известной картины.
– «Семь смертных грехов и Четыре последние вещи» Иеронима Босха – воскликнула художник – А где?… Где четыре?… и почему нет «чревоугодия»?… А… вот… заменили на «трусость». Правильно! Люди живут своими страхами и «заедают» их! Отсюда и обжорство… Чаще всего.
– Умница! И всё вы здесь – достойные люди! И мы эти Четыре последние вещи убрали. Это же Смерть, Страшный Суд, Ад и Рай. Ха! Уж больно наивно и упрощённо-с!
– Да не буду я в вашу эту хр… играть! – в очередной раз волчонком огрызнулся режиссёр, уронил свой бокал, разбившийся несколькими крупными осколками.
– Извините-с! – в голосе «проводника» послышалось холодное пение режущей бритвы – Извольте уйти! За борт, хе-хе, мы вас не выбросим, но за отказ участвовать в Игре Приглашённых он вас должен будет наказать. «Страшный суд» – то всегда есть! Не хотите быть судьёй себе – будет вам судья и Суд! Вас придётся превратить. В другое тело… Грешки оставить… а судьбу… нейтрализовать. Нужен седьмой. Да-с! Я – при исполнении, я – всего лишь порученец.
– Ну чего ты, Варфоломеич! – замямлил, заступаясь и заминая инцидент бизнесмен – Давайте, пацаны, в «бутылочку» лучше поиграем! И девчонкам нашим скучать не дадим. Зря Татьяну-то ты спровадил…, приятная дамочка…, аккуратненькая.
«Варфоломеич» даже не ответил, а только прожёг (сквозь очёчки свои зелёненькие умеет, гад!) не блещущего умом, расшалившегося депутата презрением. «Кто хочет – тот добьётся, кто хочет – тот напьётся» – подумал лишь.
– Я умоляю вас! – буквально взмолилась Дебора – Простите его!
Она подбежала к Владиславу Фёдоровичу. Тот, пытался подобрать осколки, поранил руку. И эта милосердная девчушка взяла в свои руки его окровавленную руку, поднесла её к своим губам. На губе остался кровавый след.
– Извините… Что вы так волнуетесь за меня…, извините… – режиссёр благодарно смотрел в распахнутые влажные глаза Деби. – На вас моя… – он аккуратно взял у подбежавшей Алёны платочек и нежно отёр кровь. Его глаза стали ясными.
Просить