пошел об иконах, живо переключился на Леночку.
– Иконами интересуетесь? Это хорошо. У меня, видите, свой храм на дому. От Иркутска и до Якутска таких икон ни в одной церкви не увидишь, палки-колеса, – похвалился шеф. – Здесь, перед этими золотыми иноками, и служу я Господу, замаливая грехи свои и родных моих, да прошу у Всевышнего не оставить нас в милости своей.
– Уникальное явление! Православный коммунист и депутат, – вновь поддел шефа Туркин.
Абасов сделал вид, будто обиделся, и погрозил песику Федьке, сидящему на коленях у Туркина:
– Федька, шельмец, совсем ты у меня забыл, кто твой хозяин, палки-колеса, с Туркиных колен не сгонишь…
– Не расстраивайся, Федька, – успокоил песика Туркин, – это он мне, а не тебе говорит: я же тоже Федька. Это он тебе специально такую кличку придумал, для маскировки, чтобы меня безнаказанно поносить при обществе.
– Так вот, Леночка, – продолжал бахвалиться Абасов, – наше местное духовенство замысел имеет такой: построить новый храм в честь Рождества Христова, школу. В связи с перестройкой, Господь дал возможность, поэтому и мы, золотничники грешные, решили, что настала пора немного помочь духовенству золотишком, как говорится, не поперек и не впереди воли Божьей и нашего закона, а в согласии с ними.
– Зря подобостраствуешь, Леонид Иванович, – отвлекся Влад от разговора с Виктором, – на таких, как мы с вами, Бог сквозь игольное ушко взирает…
– И пусть, и правильно взирает, а то ведь без его сурового надзору черт знает до чего дожиться можно, палки-колеса, – сказал Абасов, словно речь шла не о Боге, а о вышестоящем начальстве.
– Ну и артист же ты, Леня, – прыснула Виолетта, – где ты только так болтать научился на любые темы.
– Ветка, цить, палки-колеса, – погрозил жене пальцем Абасов, – я серьезно говорю. – Мне сон недавно приснился, будто я на охоте споткнулся о камень, пригляделся, а это самородок с лошадиную голову. Я золото всю жизнь в земле роясь ищу, да на драгах мою, а оно на поверхности меня поджидало. И тут со мной что-то необыкновенное стало твориться: смех напал сильный, остановиться не могу. Смотрю на самородок и хохочу, как сумасшедший. Глаза отвел, и смех как сдуло. На золото поглядел, опять от смеха весь затрясся. Вот, думаю, какую власть золото над человеком имеет. Только я это подумал, как все вокруг осветилось оранжевым светом, и передо мной явился сам Иисус Христос, ну в точности, как его на иконах изображают.
– Неверно ты, Леонид, подумал про власть золота над человеком, – говорит мне так спокойно. Тут я смекнул, что Он не наказывать меня явился, и осмелел, палки-колеса, говорю: «Господи! А как же я должен был рассудить, чтобы правильно вышло?»
– Я – твоя высшая власть, Абасов, а ты передо мной простой червь, – сказал он мне и добавил, – плачь, говорю тебе, грешник несчастный, горькими слезами!
И только Он это произнес, как слезы ручьями брызнули из моих глаз и такая тоска навалилась на меня, что жить стало не в радость.
А