Но ведь, что забавно, сейчас не задумываясь я вновь подготовила особую походку и принялась себя нести. Вниз, к Неглинной. Вроде я справилась и ноги повели меня к Большому театру мимо мозаики Рериха, о которой и которого упоминают москвичи почти всегда, дабы показать уровень эрудиции. Действительно: часто, слишком часто вокруг носилась фамилия Рерих, и в конце разбивалась о собственную мозаику. Задолго до того здания я решила присесть где-нибудь и покурить, и что меня поражает до сих пор, сделать это в Москве вот так просто представляется почти невозможным. Дальше следует мой тезис: в Москве курить паршиво. Меня начала мучить совесть, и спокойно достать сигарету, а тем более зажечь её, мне хотелось всё реже. Но в тот день я рискнула и, найдя одно лишь подходящее место рядом с департаментом по культуре, плюхнулась на скамейку и начала, бесстыжая, дымить. Из заведения рядом вышла дама с чемоданом, похожим на гигантский спелый лайм.
– Не поделитесь?
– Конечно, – я протянула женщине пачку. – Извините, но дым на вас идёт из-за ветра.
– Да бросьте, я ведь тоже курю, – она удивилась и рассмеялась одновременно в одно мгновение. – Вы работаете рядом? – поинтересовалась хозяйка чемодана.
– Просто обедала на Центральном рынке, – я указала сигаретой в сторону фудкорта.
– О, там отлично, а я сейчас поеду с коллегами в ДЕПО.
Я задумалась. Лёгкие беседы между делом казались мне признаком Петербурга, не иначе, признаком меня в Петербурге в конце концов, раз этот рассказ является автобиографическим. Теперь я могла рассуждать о рынке и ДЕПО, сравнивать их, это было ново. Когда я дошла до фильтра, я направилась к театру. Этот отрезок Неглинной был коротким, и на нём я встретила глазами знакомых из Петербурга. Они меня не узнали, они были заняты беседой с новыми приятелями из Москвы.
Я привезла с собой в этот фудкорт сноба, но этот сноб чувствовал: влияние Москвы неизбежно, здесь слишком много разных Мекк, представленных на красивых холмах. Здесь очень любят метро и посвящают ему газеты, здесь не курят и не говорят о наркотиках на улицах между делом. Перед выходом из метро бабушка сунула мне свежий выпуск бесплатной бумаги, до дому я читала её не отрываясь и, оказавшись на своём этаже, решила сделать вклад в укрепление своих отношений с соседями. Я подошла к месту а-ля Прованс и оставила на столе газету. Пусть курят и наслаждаются печатным изданием, я ведь теперь тоже часть Москвы.
Когда переход закончен, сравнения прекращаются.
Канавка
Друг Вари выглядел не очень. Опухший, с осоловевшим взглядом. Неделю как он был абсолютно свободен, и теперь его замечали в неожиданных точках Ленинградской области в разное время суток.
– Сегодня я возьму креплёного вина бутылку и много сыра и поеду куда-нибудь в деревню, – он провёл рукой по волосам. – А вчера, ой, ты бы знала, что я вчера творил. Поехали мы с Вовой куда глаза глядят, поехали до Павловска на электричке. С собой взяли две бутылки водки, одну чтобы пить, а