– и вот уже неслись они, меняя топографию пространства-времени, за множество эризенов от своего прибежища. Это было понурое, будничное бегство: никакой погони на хвосте, но пронзительное ощущение неотвязной тревоги – и снова мучительная неизвестность.
Молодые люди сокрушённо молчали. Хельмимира молчала тоже. Вскоре стало ясно, что они оказались достаточно далеко от Нэтти-Стивенс. Гардиальд, который находился за панелью управления, перевёл корабль на малую скорость и обернулся к Хельмимире.
– Поздравляю, – сказал он с грустной иронией, – теперь мы официально космические бомжи.
Путники принялись обсуждать, что же делать дальше. Стефания предложила лететь в систему Нандини-Харинат: говорили, что там можно устроиться на работу без документов.
– Ну уж нет! – воскликнула Хельмимира. – Я скорее отдалась бы в руки Тайного Комитета, чем полетела бы в систему Нандини-Харинат!
Мундиморийка вспомнила, как брала интервью у беженцев из Нандини. Все они рассказывали о том, что на планетах системы царит произвол: местная Комиссия Уголовных Расследований срослась с криминалом.
– Наш всемогущий император закрывает на это глаза, боясь поссориться с местными князьями, – сказала мундиморийка. – Ему-то что? Они ведь отдают энтузиазм!
– Всё это очень убедительно, – произнёс Гардиальд. – Но что же Вы предлагаете?
– А предлагаю я вот что…
Хельмимира рассказала ребятам о странной находке в архиве. Выслушав, брат и сестра переглянулись.
– Вы точно уверены, что правильно поняли? – спросил Гардиальд. – Может, она имела в виду что-то совсем другое.
– Думаю, Флисиор прав, – ответила Хельмимира. – По крайней мере, стоит рискнуть: ву-цзянсюнцы имперцев не жалуют…
– Вот именно, не жалуют! – воскликнул Гардиальд. – А вы ещё и мундиморийка!
Ву-Цзяньсюн была присоединена к Мундиморийской Империи относительно недавно. Она находилась неподалёку от планет Забархан-шахада, и в прошлом на неё часто нападали соседи. С приходом мундиморийской армии набеги прекратились, однако плата была высока: Ву-Цзяньсюн потеряла независимость и право иметь собственную армию. Именно поэтому, несмотря на внешнюю покорность, среди ву-цзяньсюнцев сохранялись антиимперские настроения. Существовали даже патриотические клубы сторонников былой независимости. По мере того, как повышались поборы чистого энтузиазма, ву-цзяньсюнцы всё менее охотно терпели имперские гарнизоны на своей территории. Время от времени случались восстания, которые кто-то финансировал. Тогда становилось понятно, что ву-цзяньсюнские князья вели двойную игру.
– Акститесь, – увещевал Гардиальд. – Неужели вы думаете, Бертехельм не выдаст вас императору?
– Не выдаст! – заявила Хельмимира. – Он, как и я, ненавидит его политику.
– Из-за вас мы тоже рискуем!
– К Бертехельму пойду я одна. Вы, если хотите, ждите меня на корабле.
Раздражённый, Гардиальд умолк.
– Боюсь, ничего не выйдет, – вздохнула