ты оправляешь юбку? – осведомился я. – Она такая короткая и узкая, что все равно стоит колоколом.
– Мне нравится, когда ты смотришь, как я провожу руками по бедрам.
Нам самом деле, я этот момент я осматривал наш автомобиль, на предмет царапин, и пытался на глаз определить расстояние, которое отделяло бампер от шеренги мусорных баков.
Четверть дюйма, никак не больше.
– Хватит копаться в мусоре, бэйби, – решительно прервала меня девушка. – Все равно там ты не найдешь портретов Верховного архимага с автографом. Нам пора работать.
– Работать? – я обернулся на машину, мысленно прощаясь с дворниками, колесами и безупречно покрашенной поверхностью. – На этой улице могут работать только проститутки.
– Тебе лучше знать, – отвечала девушка.
Нас окружали дома, которые не были построены для того, чтобы люди в них жили. В противном случае, в этих зданиях работало бы электричество, водоснабжение, газ и телефоны.
Жизнь в таких кварталах проходит вне домов – на улицах, в подворотнях, и в тех обглоданных кушерях, которые на плане, располагаемом в компьютерах сити-холла, обозначены в качестве «парков».
Франсуаз не стала прикасаться рукой к ручке двери; Френки очень брезгливая. Девушка осторожно толкнула дверь ногой, и та растворилась, скрипя, как кандидат в губернаторы.
– Либо нам очень повезет, и Филиппо окажется дома, – пробормотала девушка.
– Либо нам придется искать его всю ночь, и тогда ему не повезет, – подтвердил я.
Франсуаз задержалась у кабинки лифта.
– Работает, – бросила она. – Разве не смешно.
– Это называется иронией жилищного строительства, – подтвердил я. – Иногда в этих домах что-то начинает работать; это дает жильцам понять, что такое человеческая жизнь, которой они лишены.
– Как мне стыдно за себя, – пробормотала девушка.
Френки легко откинулась назад и ударила каблуком в контрольную коробку лифта.
– Покатаются на карусели, – констатировала она, когда маленькие электрические молнии пробежали внутри разбитого устройства. – Надеюсь, там никто не застрял наверху.
– Если и застрял, – отвечал я. – Эту ночь ему будет полезно провести под домашней крышей.
Нет ничего интересного в том, чтобы подниматься по лестнице в доме, который выстроен только затем, чтобы взимать с жильцов арендную плату.
Если, конечно, не находить удовольствие в запахе того, что является результатами человеческого обмена веществ.
Я не нахожу.
Однако подниматься на шестой этаж в старом разболтанном лифте, который может остановиться в любой момент – нет уж, я лучше пройдусь пешком.
– Не думаю, чтобы Филиппо попытался от нас удрать, – произнес я. – Мы всегда хорошо платили ему за информацию о том, что происходит на улицах.
– Отлично, – сказала девушка. – А сломанный лифт не даст ему даже захотеть от нас удрать.
Трое девиц стояли на лестничной клетки и терлись друг об друга. Я не хотел даже знать, чем они занимаются; равно как и то, были это девицы