пиво, значит, не так уж мы все и отличаемся друг от друга. Отец часто приходил пожелать ему и Максимилиану спокойной ночи, он целовал сначала брата, потом его, Андреас ощущал его сильный, терпкий запах, и его всего просто простреливало краткой молнией чувство мучительной любви, тогда он не мог понять, почему любовь оставляет после себя такую щемящую ноту, а потом они все вместе выдумывали крокодильчику Саймону разные истории. Например, про то, как он однажды поплыл вниз по большой и мутной реке, чтобы узнать, что же находится там, где эта река кончается, потому что абсолютно логично было предположить, что все то, у чего есть начало, имеет и конец, финал, завершение.
И вот он плыл, и дальше? А по берегам, наверное, жили племена. Они охотились! И варили пиво? Что-то они варили наверняка. А еще? А еще берега этой реки сначала были заросшими бурной тропической растительностью, вниз до самой воды свисали лианы и ветки, на которых росли огромные листья, а потом берега раздвинулись, ушли почти за горизонт, река стала огромной, и крокодильчик испугался и решил повернуть назад, решив, что он уже добрался до самого конца, но в тот самый момент… Где-то по пластиковым трубам с грохотом понеслась вода. Андреас открыл глаза и резко сел, кот в ужасе подскочил, вытаращив спросонья глаза, но потом расслабился и снова развалился на полу, вытянув лапы в разные стороны. Отправить крокодильчика в путешествие оказалось очень легко, а вот вернуть его обратно, или хотя бы придумать ему подходящий финал? Это всегда гораздо сложнее.
* * *
Пошли уже, старый лентяй! Андреас подхватывает кота и кладет его себе на правое плечо. Тот не возражает, он узнал его и принял, ушами и хвостом не дергает. Только открыл беззвучно рот – на усах седина! Я ушел, умер для него, а теперь воскрес, и он знает, кто я такой. На лестнице было прохладнее, из кухни доносился звон посуды, потом заработала посудомоечная машина – ступени скрипели как обычно, а машина была новая, и работала она с новым звуком, тише, решительнее. Кот у тебя? У меня! Он тут недавно исчез, я думала все, умирать пошел, старый ведь, а потом вернулся. Я вам в комнату положила свежее белье, застели кровать сам! Хорошо! Наверное, я никогда не привыкну к тому, что в ее глазах до сих пор это «наша комната»! Кот заворочался, вывернулся из рук, соскочил на пол, тут же сел.
Дверь в комнату была открыта. Когда он был тут последний раз? С виду почти ничего не изменилось. В сумрачном свете закрытых жалюзи он увидел знакомые стены. За этот дом им пришлось продать свою долю виноградника и винный погреб недалеко от Аминоны. Это решение далось им тяжело. По нынешним меркам их продали почти задаром. Отец рассчитывал в своей жизни совсем на другое, на нечто прочное, долговременное. В момент, когда из клиники он привез жену и сразу двоих младенцев вместо одного, ему еще казалось, что жизнь теперь пойдет именно так, как он представлял себе в самых