участка, куда тот попал за вождение в нетрезвом виде. Платил штрафы за него и за его друзей. Аргумент был всегда один: «Давай не будем расстраивать маму». И Троя вполне устраивала его позиция.
– Он никогда меня не ругал. Не знаю, как у них там было с мамой… Я как-то застал их спор. Мама ему: «Ты его избаловал!», а он типа: «А может, это гены?» И пощечина – бац! В смысле, ему от нее. Потом он неделю ходил как суслик – на цыпочках.
Потом покрывать все шалости сынули уже не получалось. Особенно когда директор частной школы вызвал их всех троих на «персональное родительское собрание».
– Этот сноб говорит: «Ваш мальчик явно пытается привлечь к себе родительское внимание». Это было так ржачно, я даже сдерживаться не стал, – он искренне сгибается пополам от смеха.
Я ничего смешного не вижу.
– А ты пытался?
Я же пытался…
– На хрена? Наоборот! Я был рад, что мне не мешают. Ну как рад? Принимал как должное, пока этот старый хер не вмешался.
– И что потом?
Он пожимает плечами, перестает смеяться.
– Потом маме нужно было уехать… – Он трет татуированное запястье. – Я не очень хорошо помню. Как-то мало обращал внимания, много всего было… Я даже не сразу понял, что она нас бросила.
– Они развелись? – еще одна больная тема.
– Нет, официально – нет, до сих пор.
Я присвистываю, он меня обрывает.
– Даже не спрашивай, понятия не имею.
Так они остались вдвоем: Трой и папа.
– Понимаешь, мне даже грустно не было. Для меня это значило, что я могу делать что хочу. Ну вообще просто – что хочу. Я тогда уже пел в группе, не в этой – в другой, у нас в школе была. Типа местные «звезды». Ну, короче, понеслось по полной.
Иными словами, некоторое время спустя они получили приглашение на очередное «персональное родительское собрание». Только в этот раз мамы уже не было, а Трой сидел за дверьми директорского кабинета.
Джеффри всегда умел производить на людей правильное впечатление: элегантный костюм, сладкие речи и улыбка а-ля Питер Пен. Как говорил Трой, «к его ногам падали дамы, господа, а так же их дети и собачки». Джеффри был бизнесменом, он умел представить и продать товар; умел найти лазейки, обходить конфликтные ситуации; умасливал собеседника, заставляя его поверить в собственную победу, и в конце концов, получал то, что нужно ему.
И еще Джеффри Гордон никогда не повышал голос.
– В жизни не слышал, чтобы он вот так на кого-то орал. Я сидел в коридоре и слышал каждое слово, – он ковыряет облупившийся лак на ногте и тихо, но с гордостью добавляет. – Он меня защищал.
– И тебя не выставили после этого?
Он снова мотает головой.
– Не-а. Директор решил, что у папы что-то вроде нервного срыва на почве «семейной ситуации». К тому же он хорошо за меня платил и умел извиняться.
Но в тот день, когда они покидали школу, за рулем сидел Трой.
– Ты трезвый? – поинтересовался папенька. И на утвердительный ответ бросил ему ключи