реки Нит, в родовом замке под названием Терреглс, неподалеку от границы с графством Дамфрис. Замок был построен беспорядочно, в дело пошел и тусклый местный камень, и угольно-черный кремень. Каждое поколение Максвеллов добавляло к замку новое крыло. В одном таком крыле и находилась башня, крышу которой облюбовал Уильям. Оттуда открывался отличный вид на реку, на лоскутное одеяло прилегавших к долине полей. В тумане тонула Англия.
Терреглс представлял собой этакий водораздел между Шотландией и Англией; здесь пролегала невидимая граница, здесь сформировался повстанческий штаб. Отсюда, из приграничных графств, отправлялись всадники в Англию; здесь их встречали по возвращении. Считалось, что в Нитсдейле укрывают разбойников с юга и вообще дают приют сорвиголовам, которые совершают вылазки на юг и всячески противостоят дерзким англичанам, угоняющим шотландских овец, грабящим деревни и даже похищающим женщин.
Не раз и не два Уильям говорил Уинифред: горцы слывут самыми суровыми и опасными людьми в Шотландии, да только обывателям невдомек – такими их сделала жизнь на границе, подразумевающая постоянное участие в стычках.
Уильям не перегружал жену новостями о приграничных разбойниках, чтобы не мешать ей вести дом; в свою очередь Уинифред, не теряя самообладания, перевязывала раны мужа и даже помогала вправлять переломы. В целом Уинифред считала жизнь в Терреглсе размеренной и счастливой, привыкла к своеобразному ритму этой жизни и полюбила его. Так было – до сих пор. Ибо Уильям теперь озвучил свои дурные предчувствия, и одного этого Уинифред оказалось достаточно, чтобы понять: грядущие события будут иметь мало общего с прежними стычками.
Всего год назад Ганноверская династия заявила о своих правах, и Георг I покинул Германию, чтобы воссесть на английском престоле. В Шотландии до сих пор слышались отголоски мятежа.
Уинифред снова попыталась отговорить мужа:
– Если верить вестям, что прислали с юга мои друзья, протестантский король дурно воспитан, неучтив. Говорят, он нуден и неуклюж. В Лондоне ему не нравится, он скучает по родине.
– Милая моя, пусть Георг – далеко не «король-солнце», только, боюсь, жажды власти ему не занимать. Вдобавок он столь крепок в протестантской вере, что не потерпит мятежа католиков. Верные люди из Уайтхолла считают, Георг нарочно носит маску зануды, чтобы скрыть недюжинный ум.
– Но ведь ум не всегда идет рука об руку с воинственностью и коварством? – спросила Уинифред. Уильям как раз взял ее под локоть – они перебирались через небольшой порожек, перед ними была низкая дверь, за дверью – скрипучая лестница. Уинифред подхватила подол вышитой шелковой робы, Уильям помог тем, что сжал пышные фижмы.
С облегчением Уинифред услышала смешок мужа.
– Знаешь, дорогая, тот, кто проектировал выход на крышу, не рассчитывал, что сюда станут наведываться женщины.
– Но я ведь не похожа на большинство женщин.
– Это верно. Сердце твое твердо, как обручи твоего