терял разум и рассудок, постепенно уходил в небытие. Где и встретился с первым из Них.
– Великий Ю, это ты?
– Да, – ответил я.
– Что ж, я ждал тебя, и ты пришел, я знал, что будет так. Ты живешь властью, ты лишился ее и поэтому решил умереть, а если я дам тебе власть, ты захочешь жить?
– Да, – ответил я, не задумываясь.
– Тогда возвращайся и живи, тебе дана власть. Но помни, ты служишь мне.
– Я служу тебе, если живу, и у меня будет власть, – повторил я.
Я сам очень удивился, когда очнулся от смерти. Я не мог понять, что же заставило меня жить, что вернуло меня к жизни. Первое, что я увидел, это несколько бродяг, они ходили и обирали мертвых. Когда они увидели меня, то сначала хотели убить. Но потом передумали, решив продать меня в рабство. Я не мог сопротивляться, сил не было. Связав меня, бродяги сделали носилки и унесли в свое логово. Я жил с ними несколько месяцев, обессиленный и немощный. Как только я поправился от ран, они продали меня. За все это время я не сказал ни одного слова. Они подумали, что я немой, а мне действительно было трудно говорить, говорить для меня означало жить – сам не знаю, почему я так решил. Когда я узнал, кому и куда меня продали, из моей груди вырвался стон, я узнал человека, который меня купил, это был один из тех купцов, которого я выгнал, мало того, они захватили власть в моем княжестве. В то время пока я был на войне, узнав о моем поражении, они не заставили себя долго ждать. Они установили власть тирании и безумства. Они узаконили рабство, которого не было в наших землях испокон веков. Я никогда бы не подумал, что так буду возвращаться в родные края. Сидя в клетке и связанный цепями вместе с другими людьми. Такими же, как и я, оборванными, голодными и никчемными. Один из них тихо подполз ко мне и прошептал.
– Я знаю, кто ты, но я буду называть тебя Молчаливая ветка, только так ты сможешь сохранить свою жизнь.
Я и сам понимал, если меня узнают, то моментально убьют, я изменился, раны и нечеловеческие условия жизни сделали меня неузнаваемым, я действительно напоминал сухую старую ветку – худой и какой-то сломленный, но не духом, а скорее телом, но все же я был на грани безумия. Дальше мы ехали молча, нам запрещено было разговаривать и шевелиться.
Город я не узнал. Он был разрушен и повергнут в нищенство, на улицах не было ни одного богатого человека, только нищие и попрошайки. Я невольно искал в толпе знакомые лица, но никого не узнал. Дворец в котором я жил, был наполовину разрушен, самое обидное было то, что я не мог узнать, что же произошло за это время. Если бы мне сказали, что мой родной город так изменится, я бы ни за что не поверил бы этому человеку, как однажды не поверил своему отцу. И теперь понимал, что все, что произошло не только со мной, но и с моим городом, было моей виной, моей ошибкой. Я потерял не только власть, но и все, что было, всех близких и родных.
Нас посадили в темницу, раньше она была тюрьмой, но теперь, скорее, служила общей могилой, живых сажали к мертвым. Там нас продержали три дня. Из десяти человек выжило только четверо. За это время я потерял разум,