вокруг заиграл красками. Жизнь снова завертелась в пьяной круговерти. Что делал и куда ходил, Михаил не помнил совершенно. Помнил только, что посреди попойки Коля принёс и швырнул мешок с его вещами, но он и внимания не обратил. Очнулся Дятлов от дикой головной боли и жажды. Место было незнакомым, рядом в тесной каморке храпели рыжебородый, Кузьма и ещё какие-то мужики. «Я не у Коли», – подумал Михаил. Он тихонько, стараясь не разбудить спящих, вышел на улицу. «Казарма», – узнал Дятлов место, где провёл ночь. Он добрёл до колодца и жадно напился ледяной воды. На улице была тишина, пахло свежестью утра вперемешку с дымом залитого костра. Небо только начало светлеть. В полной тишине Михаил различил дружный топот множества ног. Он вскочил с лавки, на которую присел, напившись, и увидел в начале улицы клубы пыли. Плохо понимая, что делает, Дятлов опрометью бросился сначала в казарму за своим сидором, а затем прочь из села в сторону рощи на пригорке. Добежав, он обессиленно сел прислонившись спиной к стволу берёзы. От бега в ушах стучала кровь, сердце било, подобно кузнецкому молоту, перед глазами плясали зелёно-красные круги. «Полиция! За нами пришли! Надо бежать! Куда? Куда? К Митьке Малькову в Вичугу, а оттуда назад в Иваново. Мы ведь позавчера урядника побили, лавку разграбили. Дома пожгли. Это каторга, а то и виселица», – в голове вихрем пронеслись мысли. Со стороны Тезинской площади резко затрубил горн и застучал барабан. Послышались обрывки чьих-то громких команд. Михаил вскочил и тихо выглянул из-за дерева, силясь рассмотреть, что происходит в селе. Вдруг к затылку прижалось что-то ледяное, бездушно щёлкнул взведённый курок. Дятлов обмер от неожиданности.
– Не дёргайся! Пристрелю! – сказал чей-то спокойный властный голос.
Глава 3
Кострома, апрель 1889 года.
Тёплый весенний вечер пришёл на смену жаркому дню. Всё ощутимее было приближение лета. Голубое высокое небо украшали небольшие белые облака, неторопливо плывущие куда-то вдаль. Под стать им – не спеша – по саду, украшенному яркой сочно-зелёной листвой, прогуливался высокий немолодой господин. Он был худ, седые усы гордо топорщились параллельно земле, обрамленная сединой обширная лысина покраснела от первой встречи с весенним солнцем, словно от стыда. Осанка его была прямой – про таких говорят: «Аршин проглотил». Без малого сорок лет назад он проходил службу в гренадёрском полку, военная выправка осталась на всю жизнь. Костромской губернатор Виктор Васильевич Калачов начал вечерний моцион.
От таких неспешных прогулок чиновник получал истинное удовольствие и старался насладиться каждым мгновением солнца, не баловавшего здешние широты своим частым присутствием. Под ногами умиротворяюще скрипел песок дорожек, глаз радовался стройным рядам лип и дубов, образующим длинные безупречные коридоры. Мысли были такими же безмятежными. На сегодня присутствие закончилось, жизнь текла спокойно и плавно, не преподнося неприятных сюрпризов. На Пасху приезжали сыновья. Они пошли