поедете со мной. А ты передай моё распоряжение командиру Зарайского полка. Пусть готовится, – сказал губернатор полицмейстеру.
Губернатор резко развернулся и быстро пошагал к своему особняку, правую руку держа в кармане, а левой махал так, будто хотел отогнать неприятные известия. Исправник опять достал платок и машинально промокнул уже высохший лоб, ослабил ремень. Убедившись, что Калачов скрылся в доме негромко и каким-то особым манером присвистнул. За стеной сада кто-то ретиво застучал каблуками сапог по камню, вскоре в сад вбежал молодой адъютант.
– Значит так, – сказал ему полицейский начальник, – Бегом в Мичуринские казармы и объяви командиру, чтобы готовил солдат. Завтра в боевой готовности отправятся с его превосходительством в Тезино порядок наводить.
– Солдаты, в какое-то село… – начал было адъютант, но заметив свирепый взгляд начальника, сделал непроницаемое лицо. – Разрешите исполнять?
– Передашь командиру диспозицию – в селе Тезино Кинешемского уезда вооружённый бунт. Численность – человек около трёх ста. Пусть готовит необходимые для подавления беспорядков силы. Выступать завтра. Поведёт лично Виктор Васильевич. Более никому не распространяйся, ни одной живой душе! – исправник глазами сверлил адъютанта. Тот кивнул, чётко по-военному развернулся и быстрым шагом отправился выполнять приказание.
Полицейский начальник, уже никуда не торопясь, пошёл к дожидавшейся за оградой коляске – всё зависящее от него он сделал, теперь пусть военные разбираются. Забрался в экипаж, который загрохотал колёсами по булыжникам мостовой. «Нелепица какая-то в самом деле. Какой бунт?» – размышлял он, глядя на мирный пейзаж тихой и уютной в вечерний час Костромы. По сторонам мелькали аккуратные домики с разбитыми палисадниками и затейливыми резными наличниками. Начинала цвести сирень, украсив всю улицу белым и фиолетовым, дурманя назойливым пьянящим запахом. На веранде исправника дожидались дымящаяся кастрюля, пленяющая аппетитным ароматом, и запотевший графинчик. Рот моментально наполнился слюной, а в голове мелькнула мысль: «Зачем кому-то бунтовать? Живём как у Христа за пазухой». Он отстегнул саблю, снял фуражку и надоедливый ремень, расстегнул душившие пуговицы кителя и прогнал дурные думы обжигающе-ледяной жидкостью.
Назавтра в условленное время Калачов и Черкасов поднялись на борт парохода, который должен был доставить их в Кинешму, а оттуда до мятежного села совсем близко.
– Нуте-с, Фёдор Иванович, расскажите – какая такая секретная надобность вас в наши края занесла? – спросил костромской губернатор, откинувшись на спинку мягкого дивана в отдельной каюте.
– Ваше превосходительство, я … – начал Черкасов.
– Давайте без чинов, – перебил его Калачов, пока не раскусивший, что за птица этот нежданный визитёр. – Имени-отчества вполне достаточно.
– Хорошо, Виктор Васильевич. Служу, как я вам давеча говорил, по третьему делопроизводству Департамента