был незыблем.
Верну снова показалось, что над ними плывет птичья тень. Сипуха с золотой головой раскрывала темно-синие, почти черные крылья, и в огненных искрах на них ему чудились неразборчивые надписи, от которых веяло холодом.
– Как ты думаешь, может ли эта связь избранной девы с владыкой Ардионом быть простой случайностью? – спросил Лефер. Верн неопределенно пожал плечами. Он не верил в случайности. Жизнь давно приучила его к тому, что ничего в ней не происходит просто так.
Отец положил корону на его голову не затем, чтобы посмотреть, как у Ардиона побелеют глаза от ярости. Он хотел убрать одного из сыновей, вот и все.
«Чем больше я об этом думаю, тем слабее становлюсь», – подумал Верн и ответил:
– Нет. Это не случайность. Возможно, это ее королевская кровь, но… – Он остановился, глядя, как Лефер обрывает последние лепестки. – Раньше такого не было.
Лефер кивнул.
– Раньше туда не отправляли принцесс.
Верн невольно отметил, что жрец избегает смотреть ему в лицо. «Не ваша ли это работа?» – подумал он и, стараясь не подавать виду, осведомился:
– Тайник тот же?
– Да, как обычно, – ответил Лефер, и Верн ощутил его облегчение от того, что разговор пошел в другом направлении. Значит, тут действительно не все так просто. – Сколько продлится путешествие?
– Пару дней, не больше. Не хочу встречаться с родней.
– Принесите мне свиток, – сказал Лефер, и в его голосе проступили нотки, которых Верн, в общем-то, не ожидал. Сейчас с ним говорил не сообщник, а военачальник, отдающий приказ. – Государь Эвион всем уже надоел. Мы поможем принцессе Антии вернуть корону ее отца – и удержать ее на голове, конечно.
Короны, короны… Все всегда крутится вокруг них. Что, если Леферу и тем, кто за ним стоит, понадобилось надеть корону не на Антию, а на кого-то посильнее девчонки с окраин?
Верн усмехнулся про себя. Подарить Ардиону трон Таллерии – нет, ну бред же. Сделать Антию наживкой, которая выдернет его в новый мир? Это невозможно.
Но что-то грызло Верна, не позволяя отбросить эту мысль до конца.
Два дня прошли в молитвах и строгом посту. Чашка травяного чая утром и кусочек рыбы с овощами вечером – от такой диеты у Антии начало шуметь в ушах. Свободного времени, чтобы поговорить с товарками по несчастью, не оставалось: девушки вставали рано утром и до позднего вечера молились и бросали травы на жертвенник у входа в пирамиду.
Бунтарка Гента держалась с равнодушием марионетки, как и все остальные. Антия почти видела ниточки на ее запястьях. Надо молиться – и она послушно складывала руки. Надо класть на жертвенник очередной цветок – и она клала. Антия подумала, что среди этих цветов наверняка есть какие-нибудь дурманящие: вот больше никто не кричит, не сопротивляется и не пытается сбежать. Все просто спокойно делают то, что должны, – и Антия тоже делает, и ее волнение притупилось и улеглось.
По вечерам, когда в доме стихали шаги и голоса, Антия слышала плач. Утром у девушек