спросила она и стала показывать на себе:
– Облегающие, с круглым декольте, завышенной талией, пышными рукавами и юбками до пола. А сейчас линия талии вернулась на прежнее место, юбка перестала прикрывать щиколотки, а широкие рукава сужаются к кисти, поняла?
– Мама, – удивленно взглянула на нее Маня, – ты стала интересоваться туалетами?
– Noblesse oblige[25], – после некоторого замешательства ответила Анна и с достоинством добавила:
– Чтобы не скомпрометировать своего мужа, супруга главного городского врача обязана следить за своим внешним видом.
– Какие это все глупости! – недовольно проворчал Яков, – выше талии, ниже талии, какая разница?
– Так куда мы все-таки едем, дамы? – вмешался Гурович.
– Мы едем, – торжественно сообщила Анна, – к мадам Страц. У нее есть отдел готовых платьев, и я очень надеюсь, что там мы сможем подобрать Мане что-нибудь стоящее на первое время. Ты же видишь, что ребенку не в чем ходить, – озабоченно добавила она.
– А можно, мы проедем по Дерибасовской? – нерешительно попросила Маня, – я так соскучилась по этой улице.
– По Дерибасовской, так по Дерибасовской, – согласно кивнул головой Гурович, – насколько я знаю, салон твоей мадам Страц, – обернулся он к дочери, – находится в Пале-Рояле? Значит, нам по дороге. Давай, милый, сворачивай на Дерибасовскую, – велел он кучеру.
– Дедушка, – заинтересованно взглянула Маня на Гуровича,– а как тебе удалось стать… э… удачливым финансистом, – вспомнила она.
– Благодаря герцогу Ришелье, – уважительно ответил банкир. – Получилось так, что наши взгляды на развитие Одессы неожиданно пересеклись, и он поддержал мою идею о развитии в Южной России торгового кредита. Мне удалось его убедить, что без экспортно-импортных операций развитие Одессы невозможно, и предложил ему поддержать в Одессе создание кредитных заведений. Я даже, – с гордостью добавил он, – за свои заслуги получил чин коллежского асессора с правом дворянства! Который, кстати, распространяется и на мое потомство, – значительно взглянул он на внучку, – так что, моя дорогая, ты теперь тоже дворянка.
– Ну, предположим, она и без тебя дворянка, – заметил Яков, – по своему отцу.
– Ну, а теперь и по матери тоже, – с достоинством ответил ему банкир. Вскоре они выехали на Преображенскую, слева от которой начиналась Дерибасовская. Нужно сказать, что в те времена Дерибасовская, или как ее часто называли тогда просто Рибасовская, не была главной улицей города.
Это место было занято Александровским проспектом**, который и сейчас остаётся самой широкой улицей центра Одессы. Но с этой улицей было связано так много приятных воспоминаний ее детства, что для Мани она была самой лучшей, и именно ее она вспоминала чаще всего, мечтая о том, как когда-нибудь вернется в свой родной город.
Едва они обогнули Городской Сад, как Маня изумленно всплеснула руками.
– Ой, а где же мост?!
Когда-то в районе Греческой площади начинался овраг, который,